здесь было полно преступников, бродяг, больных, шлюх и попрошаек. Эти социальные группы людей были неотъемлемой частью любого цивилизованного города.

«Чем больше шлюх и попрошаек в городе, тем богаче и величественнее город», — так сказал один из анонимных хронистов.

Флавиан побоялся представить, что таким образом творится в Фикии — самом большом городе Империи, который является ее столицей.

Рыцари курсировали по «навозной улице» и Флавиан никогда не видел их еще в таком количестве как здесь. За их спинами развивались плащи самых разных цветов — пурпурные, багряные, алые, темные, синие, желтые, красные, изумрудные. Но более того, на плащах изображались и самые различные геральдические животные и предметы — совы ехали бок о бок с ястребами, волки мирно существовали с кошками, державшие в своих лапах длинные копья, разрушенные мосты зияли на плащах так же великолепно, как и высокие башни. Ящерицы, львы, различные мифические тотемные животные, как сфинксы и медузы, копья, щиты, моргенштерны. Все когда-то это Флавиан видел в геральдических книгах и много читал о том, что это за символы и какие семейства носят их на своих гербах, но теперь он воочию увидел все это разнообразие.

Помимо прочего, на навозной улице можно было услышать множество языков, ну либо самые различные ломанные диалекты имперского языка. Смуглые торговцы, бледнолицые актеры, рыжебородые северяне и южане-лицедеи. Воистину, Рэвенфилд был удивительным миром, почти-что бескрайней вселенной для юноши, который прожил всю свою жизнь в небольшом поселение. Однако не стоит забывать, что Вороний город был самым большим поселением во всем герцогстве, которое так и называлось «Пограничье». Все вассалы герцога Ордерика — были крупные бароны рыцари, которые владели не больше чем сотней крестьянских душ. Мало кто задерживался на этих землях, потому как они были и менее плодородными, в отличие от остальных речноземных земель. Некоторые безземельные рыцари, служившие двадцать или больше оборотов для защиты Пограничья, получали от Ордерика за выслугу свой лен и несколько десятков крестьян. Так делалось испокон веков, но это все перечеркивалось большой смертностью и постоянными стычками, и битвами с ордами нежити. Одна латифундия могла в течение одно года перейти из одних рук в другие, и из этих рук к третьему рыцарю. Но несмотря на все опасности жажда приключений и золота манила как мелкое поместное рыцарство, так и крупных баронов, желающих поживиться за чужой счет и прославить свое имя, записав его в кровные летописи.

Пока оба путника шли по Навозной улице, Флавиан заметил, что тут редко бывало светло. Помимо того, что с востока надвигалась черная туча, где сверкали одновременно по несколько молний, стаи воронов были на небосклоне столь плотными, что пропускали только редкие лучи солнца. Пастух думал о том, где же столько тысяч ворон может добыть себе еду? И почему они до сих пор живут здесь, бок о бок с человеческой цивилизацией, а не отправляются на поиски новых мест для проживания?

Рэвенфилд был основан очень давно… Флавиан, с детства и по природе своей одаренный жутким любопытством хотел узнать побольше об истории этого таинственного города. Возможно, в здешней библиотеке, можно было бы найти древние архивы, повествующие об основание Вороньего города. Но было одно, но. Даже два. Во-первых, сейчас, любознательному и смыленному юноше было не до познания истории, сейчас, он желал лишь найти своего друга Аргия, а затем отправиться с ним восвояси. Неважно куда. Сперва к его родне, возможно матушка проживала с родителями толстяка. Во-вторых, он не знал древнего речноземного диалекта, который присутствует в современном языке только в малой доле, растворившись в имперском языке.

Даже с «навозной улицы», которая по сути являлась главной во всем Рэвенфилде, пересекая город с запада на восток, через основные кварталы, можно было заметить ярко-желтый флигель, в виде вороны, расправившей крылья. Тучи начали с востока свой массированный набег, ветер был столь сильным, что флигель начал крутиться вокруг своей оси, словно заводной волчок. Клюв желтого скрипучего ворона желал показать часть света, откуда дул ветер, но он не мог остановиться на одном месте, продолжая свое веселое путешествие вокруг собственной оси. Ветер протяжно завывал, гуляя через мелкие улочки, вороны начали громогласно каркать, предвещая скорую перемену погоды. Птицы начали летать уж очень низко, полностью закрыв сопротивляющиеся тучам солнце.

Флавиан был удивлен, что за все это время, на него не упало ни одного птичьего помета, хотя казалось бы, что практически вся навозная улица была покрыта белесыми засохшими пятнами. Пастух задрал голову вверх, увидев, просто неописуемые словами красоту и стремление природы к совершенству. Сетьюду нравилось пасти овец потому, как он оставался один на один с сущей матерью, которая воплощалась в зеленом травном покрове, блеющих овцах, белоснежных кудрявых облаках, красивых и аккуратных, как спелые груди молодых девушек, холмами, густой растительности — все это создавало единение Флавиана с природой, и он понимал, что весь мир стремится к совершенству. Так и здесь, он заметил, что тысячи воронов разбивались на десятки, а может быть даже на сотни стай и образовывали своими пернатыми телами различные пируэты в виде клина, воронки или плывущего темного облака. Но здесь красоты природы заменялись чудовищным уродством человеческой цивилизации. Человек настолько стремился обуздать природу, оседлать ее законы и заставить ее работать на себя, что начал калечить и изувечивать первозданные красоты.

Галарий увидел флигель постоялого двора, о котором говорил Жирак и решил свернуть в улочку, сократив через нее путь. Внезапно, на Флавиана нахлынуло странное чувство обреченности и скованности. Расстояние между двумя домами было столь мало, что здесь с трудом могли разойтись два человека. Сетьюд вспомнил, как он шел через подобные дома в Диньере, когда стражники вели его на эшафот. Тот момент останется огромным отпечатком судьбы, выедающим дыру в его душе. Казалось, что как только он выйдет из улочки, на него с верхних окон снова начнут сыпаться оскорбления и порицания.

Страж несколько раз, едва заметно, оборачивал свою голову, по началу Флавиан думал, что он смотрит, идет ли за ним пастух или нет. Но крепко сложенный Галарий, помимо прочего, был почти на полторы головы выше юнца и его взгляд всегда проскальзывал по макушке северянина.

— Сейчас в постоялый двор, а куда отправимся потом? — поинтересовался Флавиан, которому не терпелось встретиться со своим старым другом.

Ему хотелось поговорить с Аргием о том, что с ними приключилось, какие беды они превозмогли, с какими страхами они сталкивались вместе, а с какими по отдельности. Флавиан хотел рассказать Аргию все то, что он пережил за последнее время, поговорить о тех