— Звонил Карл, наш исполняющий директор. — Он посмотрел на меня.

Это имя было мне знакомо, мы с Карлом даже пару раз встречались. Я кивнула, и Мартин продолжил:

— Это касается Эйнара Салена, моего непосредственного начальника. Судя по всему, он застрелился сегодня утром в своем особняке.

Ну конечно же, Эйнар Сален мертв. Это я уже знала. Его застрелила жена. Но, очевидно, полицейских убедила ее инсценировка, и они решили, что Сален покончил с собой. Теперь надо изобразить удивление. На этот раз у меня должно получиться лучше. Никто ведь не подозревает, что я причастна и к этой смерти тоже. К тому же полицейские всегда поначалу рассматривают версию самоубийства, а потом уже прорабатывают другие. Проблема в одном: если Эйнара Салена что-то и мучило, то уж никак не желание уйти из жизни. Он хотел жить и с удовольствием предаваться порокам.

Биргитта в третий раз поставила чайник, хотя, как мне казалось, сейчас всем нам куда лучше было бы выпить виски. Мартин сел за стол и смотрел на нас, переводя взгляд с одной на другую. На Эйре, как на той, которая знала Эйнара лучше всех, его взгляд задержался надолго.

— Черт побери! Эйра, что происходит? Мир словно сошел с ума! Как это объяснить? Сперва Эрика рассказывает, что к ней ночью является какой-то идиот и представляется Смертью. Потом мы получаем заказ на рекламу генетических тестов. Внезапно умирает столь ненавистная тебе Габриэлла, да еще и при таинственных обстоятельствах. А теперь мне сообщают, что Эйнар застрелился. Его жена Карина была в центре города и, вернувшись домой, нашла его на диване. Мертвого. Он буквально размозжил себе выстрелом голову. Впрочем, я всегда считал, что в голове у него пусто, вы уж меня простите.

Я считала, что ему незачем извиняться. В этом мы с Кариной были единодушны.

— Знаю, о мертвых не принято говорить плохо, — продолжил Мартин, — но врать я тоже не могу. Карл попросил меня временно замещать Эйнара. А это значит, мне придется расхлебывать кашу на фирме, которую тот заварил. Последнее, что он затеял, была чистка сотрудников по национальному признаку. Что мне теперь со всем этим делать? Какого черта он застрелился? Я не ожидал ничего подобного. Напротив, Эйнар выглядел таким оживленным в последнее время, он вел себя как настоящий диктатор, которому доставляет удовольствие унижать и запугивать подчиненных. Интересно, как Карина восприняла все это…

— Это его жена? Ты с ней знаком? — как бы невзначай осведомилась я.

— С Кариной? Разумеется. Очень яркая женщина. Прямая противоположность Эйнару. Помогает пенсионерам. Красивая. С пышными формами. Глядя на нее, невольно вспоминаешь о спелых грушах и яблоках. Как она выносила мужа — выше моего понимания.

Эйра фыркнула. Сперва тихо. Потом громче.

— Да простит меня Господь, но мир избавился еще от одного подонка. Я не собираюсь изображать сострадание или горе, ибо не испытываю ничего подобного. Эйнар Сален был худшим из негодяев, каких знал мир, к тому же сладострастником и подлецом. И мы все это знаем. Конечно, мне жаль его жену, хотя, может, и она рада, что наконец от него избавилась. Был бы он моим мужем, я бы уже давно отправила его на тот свет. Но я закажу для нее цветы, Мартин, не волнуйся.

При слове «сладострастник» у меня перехватило дыхание. Что, если полицейские начнут рыться в его вещах и найдут тот портрет… и кто-нибудь узнает меня… Я отбросила эти мысли. В случае самоубийства обыск не проводят, а Карина наверняка постаралась, чтобы ни у кого не возникло лишних подозрений. Она и сама заинтересована в том, чтобы полицейские не нашли полотен с обнаженной натурой, тем более, что на них изображены знакомые ей женщины, и это может навести полицию на версию убийства на почве ревности.

— Мне он тоже не нравился, — вставила Биргитта, — но я твердо усвоила одно: никогда не знаешь, что скрывается за человеческими поступками. Посторонним и мы кажемся счастливой семьей: папа, мама, двое детей и кукольный домик. Как в диснеевском мультфильме. Но приоткрой дверь — и из нашего дома ринутся крысы. То, что ты рассказывал об Эйнаре, конечно, не вызывает к нему симпатии, но кто знает, как ему на самом деле жилось с этой женщиной-грушей и какие у них были проблемы. А дети у них есть?

Мартин покачал головой.

— Нет, Карина как-то вскользь упомянула, что у них не получается. Может, из-за Эйнара, не знаю. Я бы не удивился, узнав, что он импотент.

— Мартин! — осадила его Биргитта. — Ну что ты себе позволяешь! Человек застрелился, его жена, вероятно, сейчас горюет. Нам мало что о них известно.

А мы злословим вместо того, чтобы позвонить вдове и предложить помощь.

— Не думаю, что Карине она нужна, — без тени смущения ответил Мартин. — Карл сказал, что ее мать приедет, чтобы позаботиться о ней. Полицейские там уже побывали, и Карина даже успела позвонить к нам фирму — значит, с ней все в порядке.

Мы сидели еще часа два, обсуждая, что могло скрываться за опущенными шторами в доме Саленов и как смерть вмешалась в их планы. Я чувствовала себя неплохо, несмотря на все случившееся. Тоска по Тому словно превратилась в китайский каменный шарик и мирно улеглась в углу. Мне было хорошо в компании друзей. Вскоре послышался звук открывающейся входной двери. Биргитта вышла и вскоре привела в кухню Эрика. Она достала из холодильника сыр, колбасу, оливки и поставила перед сыном. Он положил себе всего понемногу на тарелку и исчез, не удостоив нас взглядом. Потом пришел Арвид и тоже положил себе еды в тарелку. Только он поставил ее на пол и, встав на четвереньки, начал вылизывать, как собака. Его выходка закончилось криком и бранью. Эйра решила, что пора уходить.

— Придется попрощаться с вами. Как ни приятно тут сидеть, но мне пора домой. Я вызову такси. Эрика, поедешь со мной? Так мы с тобой избежим встречи с еще одним психом. Хотя мне все равно, смерти я не боюсь, — усмехнулась она.

Мы оделись, попрощались с детьми, и, не получив от них ответа, обняли Мартина и Биргитту. Вызвав такси, Мартин сказал мне:

— Я позвоню тебе в понедельник. Обсудим рекламный проект. Если еще что-нибудь придумаешь — напиши. Или позвони. В любое время.

Мы закрыли за собой дверь и сели в такси. Эйра жила в противоположной части города, но любезно подвезла меня до самого дома. Мы обнялись, и я снова подумала, что эта женщина словно скала — она выстоит в любой ситуации, даже если наступит конец света. Она была надежна, как крепкое столетнее дерево, и словно излучала энергию.

Войдя в квартиру, я включила свет и почувствовала себя в безопасности в родных стенах. Потом приготовила кайпиринью, о которой мечтала, пока сидела у Мартина и Биргитты. С бокалом в руке я села в голубое кресло. Часы показывали почти девять. Я не проголодалась, но изрядно устала. День был наполнен событиями, ход которых я не могла контролировать, и это пугало. Я всегда предпочитала ощущать твердую почву под ногами.

Неловко в этом признаться, но я втайне надеялась, что Смерть будет ждать меня дома и приготовит нам ужин. Он уже успел избаловать меня. Но ничто не длится вечно, мне следовало давно это усвоить. Мысли мои прервал телефонный звонок. Я взяла трубку и подумала, что это может быть кто угодно, даже Эйнар Сален с того света.