Что это за город? Почему он парит в облаках? Но думать об этом слишком рано. Времени хватит, утешил себя Иоанн.

Он вспомнил лица людей в командном пункте, когда пришло известие о задержании Нгау.

«Хочешь мира — готовься к войне», — написал он. Возможно, это стоит вынести в эпиграф? Пошловато. Для эпиграфа надо подобрать что-нибудь получше, из Юлия Цезаря, например. «Я — один из тех, кому обязан Таиланд»? Претенциозно.

«Война — всегда трагедия, — начал он заново. — И тем не менее я был одним из тех, кто в августе 2025 года однозначно высказался за войну. В результате операции “Стеклянный замок” погибло около тысячи людей. Среди них были и невинные жители Бангкока, и солдаты “Великой Коалиции”: европейцы, американцы, китайцы, японцы — все, кого отправили на уничтожение преступного режима диктатора Нгау. Война — всегда трагедия, и её ВСЕГДА можно избежать. Знали ли мы это в 2025? Знали. И всё равно решили отправить войска. Было ли это правильно? Да, было. Есть ли оправдание тому, что погибли люди? Нет. Однако и сегодня, если бы это зависело от меня, против режима Нгау я бы отправил войска. Почему? Потому что таков правильный ответ».

Иоанн часто останавливался и принимался раздумывать над точностью формулировок: ему хотелось, с одной стороны, писать остро и провокационно, с другой — нужна была честность, но без исповедальности. События, о которых он писал, произошли всего пару лет назад, многое уже было написано и сказано. Иоанн не желал никого критиковать, но знал, как легко затронуть «запретную» тему и навсегда закрыть перед собой несколько дверей. Иоанн предпочёл бы на всякий случай их не запирать.

К концу рабочего дня он успел написать две с половиной тысячи слов, утвердиться во мнении, что публикацию этой книги придётся отложить как минимум на десять лет, и наконец выключил компьютер.

Солнце ушло за облака, похолодало. Иоанн встал из-за стола, открыл окно, высунул голову и, закрыв глаза, подышал. На Малхолланд Драйв в Лос-Анджелесе пели птицы, а на подступах к Бангкоку в 2025 году умирали люди. Их разрывали ракеты, они сгорали в подбитых танках, они падали, только подняв автомат, от невидимой пули снайпера. Сердце Иоанна бешено колотилось, во рту пересохло.

Он спустился, перекусил оставшимися с завтрака фруктами и вышел на улицу. Улёгшись в гамаке с коммуникатором в руках, Иоанн почитал обновления на «Фейсбуке», написал Стивену (друг в последние дни редко появлялся онлайн, Массачусетский технологический институт завладел всем его временем) и позвонил Мелиссе.

Стивена он приглашал на пару дней в Калифорнию — хотел познакомить его с Мэри, а вот с Мелиссой было сложнее. Год назад она родила первенца и, оставив его матери, улетела вместе со своим гражданским мужем на Карибские острова. Компании, где работала Мелисса, было неважно, откуда та ведёт свои дела, поэтому девушка моталась вместе со своим ненормальным возлюбленным по всему миру.

Пока они не сыграли свадьбу, хоть родители обоих и сформировали военный альянс для достижения этой цели; а вот Иоанн собирался жениться на Мэри, и вопрос стоял ребром. Мэри и слышать не хотела о ссоре Иоанна с отцом и требовала немедленного примирения. В этом деле Иоанн мог рассчитывать лишь на поддержку любимой сестры. Они поболтали с ней полчаса, и по задорному тону Иоанн понял, что сочувствия от неё не дождаться. Она отправлялась на соревнования по аквабайку и настроена была только на победу. То же рекомендовала и брату.

Иоанн послал ей поцелуй и пожелал занять последнее место.

Мэри опоздала на полчаса и обнаружила Иоанна не при параде в прихожей, а дремлющим в гамаке перед домом. Она бросила сумочку на траву и прыгнула на него, раскачав гамак. Они упали, и Иоанн проснулся, ощущая её волосы во рту и слыша её смех. Они катались по земле минут пять, целуясь и обнимаясь, после чего Мэри сообщила, что встреча откладывается на два часа, и спешить им некуда.

— Тогда тебе стоит начать одеваться к ужину… — сказал Иоанн. — Как раз в часа два и уложишься…

Мэри боднула его в бок, Иоанн вздрогнул, сжал её в объятьях и зарылся носом в её рыжие волосы. Глубоко вдохнул её духи — сладко-горькие, очень приятные. Закрыл глаза, чувствуя, как дышит Мэри. Они пролежали так, не двигаясь, минут десять. Потом Мэри зашевелилась, и Иоанн открыл глаза. Девушка легла на спину, придавив его руку, и смотрела наверх. У неё на лбу была травинка, и Иоанн рассмеялся.

Он потянулся к её губам и нежно поцеловал — только прикоснулся. Они лежали и смотрели в голубое небо. Сквозь редкие облака самолёт прочертил белую ровную полосу. С соседнего участка послышался детский смех. Мэри молчала, и Иоанн перевёл взгляд на неё. У неё были огненно-рыжие волосы и белая, почти бледная кожа. Яркие зелёные глаза, выразительные брови, изящные скулы и милые ямочки на щеках. Маленький курносый нос. Травинка на лбу. Профиль кинозвезды.

Она моргнула.

— Пойдём в дом?

— Нет.

— Ах нет?!

— Нет.

— Ты зануда.

— Я занят.

— Работаешь?

— Любуюсь.

— Мной.

— Именно.

— Я не задавала вопрос.

Она щёлкнула его по кончику носа и вспрыгнула на ноги, ударив Иоанна по рукам, когда он попытался её остановить.

— Вставай, ленивец! — потребовала она. — Или лежи, а я пойду развлекаться с кем-нибудь другим.

— Стойте, мэм! — крикнул Иоанн.

— Нет, сэр! — ответила Мэри, взбегая по ступенькам веранды.

Иоанн вздохнул и опустил голову. Аромат её духов не исчез, но запах травы его перебивал. Подул ветер, деревья зашумели, облака ускорили свой ход.

Спустя два часа Иоанн сидел в кресле прихожей в тёмно-синем костюме с золотыми пуговицами и рубашке мягкого голубого цвета, ожидая возлюбленную. Мэри оделась быстро и спустилась к нему, покачивая бёдрами, в облегающем серебристом платье. Оно было светлее костюма Иоанна, но, дополненное синим шейным платком, сочеталось с нарядом кавалера.

Перед выходом из дома они встали вдвоём у зеркала, Иоанн приобнял её за талию, а она положила голову ему на плечо.

— Мы чертовски красивая пара, — сказала Мэри, и Иоанн добавил:

— Аминь!

Они вышли из дома под руку. Мэри села за руль своего красного «Порше», и машина завелась сама, определив хозяина за рулём. Они ехали в центр Лос-Анджелеса; начинало темнеть, Мэри включила ночной режим на визоре и, пока они ехали по шоссе сквозь горы, гнала по полной.

Иоанн, видевший дорогу только в конусах фар, не боялся: годы, проведённые рука об руку с сестрой, не прошли даром. «Видимо, — подумал он, — мне судьбой предначертано быть окружённым безбашенными женщинами…»

Мэри непринуждённо обгоняла машины даже в черте города, пока они добирались до центра по скоростным трассам. Когда она вжимала педаль газа в пол, «порш» ревел, и Иоанн чувствовал себя в капсуле космического корабля, совершающего прыжок в подпространство. Огни, освещавшие трассу по бокам, вытягивались в сплошные линии. Впереди ждали подсвеченные со всех сторон небоскрёбы, а в беззвёздном небе моргали зелёными и красными маячками самолёты и вертолёты.