Эти четверо, которых он отобрал накануне для выполнения самой трудной части задания, в свою очередь, делились на две категории.

Лесник и Монтёр – хладнокровные, бесстрашные, достаточно циничные, чтобы в изменившихся обстоятельствах, ради сохранения жизни, перейти на другую сторону и не мучить себя химерой совести. Неоднократно замечены в мародёрстве среди местного населения. Лесник – отличный стрелок. Именно он во время неудачной операции по перехвату партизанского обоза подстрелил пулемётчика и ещё одного партизана. Сдался в плен во время разведки, ещё зимой, когда их разведгруппу с канистрами послали через линию фронта поджигать ближайшую деревню. Любитель хорошо поесть и сладко поспать у какой-нибудь не особо разборчивой солдатки. За жратву отдаст последнюю рубаху, а не только что сапоги. Всегда голоден. Вот и теперь, заметил Радовский, жадным взглядом ласкает его котелок. Но он его не получит. Пусть привыкает довольствоваться тем, что получают все остальные.

Монтёр – сапёр. Может и обезвредить, и установить любую мину. Разбирается в радиоделе. Сын кулака. Отец когда-то владел мельницей на реке Десне. Родителей сослали за Урал. А он пристал к какой-то строительной бригаде, или артели, работал электромонтёром и в ссылку не пошёл. Перебежал к немцам в одном из первых боёв под Можайском. Исполнителен. Всё воспринимает буквально. Лишён чувства юмора, из-за чего зачастую становится предметом насмешек товарищей. В детстве мечтал стать электромонтёром. Единственная романтическая черта, которая пока в нём полностью не воплотилась, потому что образования по этой части, похоже, так и не получил. Желанное ремесло заменил агентурной кличкой. Кличку предложил сам. Отзывается на неё охотнее, чем на настоящее имя.

Влас – из крестьян. Задумчивый, физически крепкий. Может один свободно перетаскивать с позиции на позицию станковый пулемёт «максим». Отличный пулемётчик. Способен мгновенно и хладнокровно, под огнём, устранить несложную неисправность пулемёта. Одинаково владеет ручным пулемётом Дегтярёва, МГ и другими автоматическими системами, находящимися на вооружении Красной Армии и вермахта. Обладает врождённой деликатностью. Характер мягкий, уступчивый, но, доведённый до определённой степени, способен совершенно неожиданно превратиться в настоящего зверя. В таком состоянии плохо владеет собой. По этой причине в драках, которые случались особенно часто в первые дни формирования роты, старался не участвовать. Будет голодать, но в деревню за курёнком не пойдёт. Получил лёгкое ранение в руку во время ночного боя с партизанами, но о ранении не доложил, и о нём стало известно уже в деревне, куда прибыли на отдых. В плен попал под Юхновом осенью прошлого года. Отрицательные стороны – медлителен, меланхоличен, не сразу принимает верное решение. Нуждается в руководстве и постоянных командах.

Подольский – умён, хитёр, находчив. Весельчак и любимец всей роты. В бою способен на нелогичную импровизацию. Излишне склонен к риску, авантюре. В плен попал под Малоярославцем, остановлен на Варшавском шоссе патрулём, причём пытался оказать сопротивление. Так же, как и Влас, не особо дорожит своей жизнью. Физически крепок, вынослив. Способен командовать взводом, но стремления в делании карьеры не обнаруживает. Попытки перехода назад, на советскую сторону, не делал. Ни о своих командирах, ни о боях, в которых довелось участвовать, никогда, ни при каких обстоятельствах, не рассказывал. Любимые темы баек – жратва и женщины. И то, и другое в роте пользуется неизменным вниманием. Однажды побывал в самоволке, ходил в дальнюю деревню, и благополучно вернулся назад, пройдя мимо всех постов и не попавшись ни одному патрулю. В бою с партизанским обозом смело ринулся в рукопашную схватку. Владеет навыками штыкового боя.

И теперь Радовский сидел у костра с этими людьми и ждал своего часа. Задача, которую предстояло решить им в этой операции, уже была доведена до каждого. И когда возле соседнего костра, где хлопотали какие-то странные бойцы, больше похожие на партизан, появился высокий человек в генеральской шинели, многие из них невольно замерли и напряглись, как перед прыжком.

Влас и Подольский опустили свои котелки. Лесник не отрывал взгляда от генеральской шапки. Монтёр сел на лапник и отвернулся. Радовский выпрямился, как на смотру, и простоял так несколько минут, пока генерал разговаривал с бойцами.

– Это и есть генерал Ефремов? – спросил Влас со всей своей непосредственностью.

– Да, – коротко ответил Старшина.

– Я его уже видел.

– Где?

– Во время боя.

Больше никто ничего не спросил. И Влас не проронил ни слова.

Все знали, что на рассвете, на выходе из леса, будет сильный бой. Немцы уже скрытно подвели заслоны и замерли в ожидании. Промасленные пулемётные ленты, заряженные через каждые пять патронов трассирующими пулями, заправлены в приёмники. Наблюдатели ощупывают в бинокли опушки и тропы, фиксируя каждое движение и звук. Отдельные разведгруппы до десяти человек приказано пропускать беспрепятственно. Всё приготовлено для встречи основной колонны. И первую попытку взять генерала живым и доставить его в расположение ближайшей немецкой части они должны будут предпринять именно во время этого боя…

…Раненых генерал-майора Офросимова и адъютанта, командующего армией майора Водолазова, несли на носилках. На третьих носилках лежала девчушка лет семнадцати, из хозчасти. Вначале, когда пуля ей попала в живот, она долго кричала:

– Мама! Мамочка, где ты! Мама, помоги!

Шёл бой. Автоматчики бежали мимо. Командарм услышал её голос, подбежал, нагнулся, пытаясь помочь встать:

– Что с тобой, доченька?

Он узнал эту девчушку. Однажды видел её то ли в военторге, то ли ещё где-то.

– Вот… Вот… Посмотрите… – Она отнял ладони от живота. – Это опасно? Мне очень больно. Больно…

– Положите её на носилки, – распорядился он.

– Нет больше носилок, товарищ генерал.

– Как «нет»? Несите на руках. Вот вы, – указал он на рослого бойца. – Доставите её санитарам, скажете, что командующий приказал перевязать и сделать всё возможное, чтобы она жила. Исполняйте. Ну, чего стоите? Это же ваша сестра!

Командарм знал, что может наступить такой момент, когда каждый начнёт спасать себя. И только себя. Разбитая армия – это всё же ещё амия. Но армия, утерявшая старое, кровью подтверждённое и выверенное правило: сам погибай, а товарища выручай, уже не армия – сброд бегущих неизвестно куда, часы которых сочтены.

Последняя фраза встряхнула Власа. Он закинул автомат за спину, подхватил вялое тело девушки на руки и побежал вперёд. Всякий раз, когда близко с металлическим надсадным хряском разрывалась мина, он нырял головой вниз, тыкаясь лицом в мокрую, окровавленную шинель. Теперь он знал, что ни за что не бросит её. Последняя фраза командира прочно засела в нём и руководила каждым его движением, каждой новой мыслью. Теперь его действиями руководил не только Старшина. Распоряжение генерала и жалость к раненой девушке оказались сильнее.

– Где санчасть? – кричал он. – Кто-нибудь знает, где санчасть?