Она уставилась на меня чуть мутными, а может быть затуманенными совсем не алкоголем, глазами. Я что-то должна была ответить. Но что?

— В смысле? — я ее действительно не поняла, мою Аллу.

— А в том, что раз хочет жить, как хочет, пусть и живет… как до меня было. Еда от детей осталась, пусть жрет. Никаких ему личных тортиков и шарлоток. Носки в стиралку бросил, так уж и быть — постираю. Нет — пусть выворачивает, как и трусы, и носит еще неделю…

Она допила свой бокал. Я — нет.

— Но это не жизнь…

— Ян, думаешь, сейчас у меня жизнь? Не …ую у меня не жизнь!

Алла, несмотря на грубость, развившуюся в ней последнее время с геометрической прогрессией, матом ругалась очень редко. И сейчас я видела, что глаза у нее точно уже на мокром месте, и не только от лишнего спиртного. А было ли оно лишним — всего-то два бокала. Как девочка, прямо!

— Уж не семейная точно!

Алла слишком сильно ударила бокалом по столу, но стол выдержал, как и бокал. А она — нет. Закрыла лицо руками, но не рот:

— Ты, Ян, просто не понимаешь, что у людей могут быть проблемы. И не только денежные. Я не хочу обвинять тебя в инфантилизме. Я даже завидую, что ты вот смогла остаться добрым щедрым ребенком. Тебе помогли такой остаться — родители, муж… Ты никогда не знала, и не дай Бог тебе узнать, что такое быть один на один с этим миром. Когда все на тебе — родители, дети, дебил-муж…

— Так разведись!

Я вскочила. Сначала думала обнять ее, а потом просто отошла к балконной двери. Будто за свежим воздухом. Но в душе надеялась увидеть Адама. Он подходил к моим окнам пару часов назад. Сколько сидел там, не знаю, но лишь я вышла на балкон развесить сушиться купальник и постельное белье, помахал мне рукой, показал ключи и ушел. Да помню я про свидание, помню… А если бы на балкон вышла Алла? Ну хоть бы на секунду задумался про конспирацию. Все-таки встречается с замужней женщиной. Должен же оберегать ее покой.

— Не хочу…

Я обернулась к Алле: она уже вытирала лицо ладонями, продолжая тихо всхлипывать.

— Потеряю больше, чем приобрету, — голос немного дрожал. — Он еще что-нибудь мое прихватит. Нет… А так он мне реально нахер не нужен. Вот ни для чего. Я б вибратор лучше купила, если бы у меня было на него время… А откуда у меня время, когда я одна зарабатываю на всю семью. А он у нас на тусовки себе копит. Еще говорит козел: типа, а чего ты возмущаешься, я же на свои еду… Ага, а на мои жрет весь год! И ведро свое заправляет! А как детей куда отвезти — тоже некогда. Дед везет. Или бабка на трамвае!

Она потянулась к бутылке и налила себе полный бокал. Короче, вылила все, что оставалось. И сделала глоток.

— Слушай, я ему нужна в качестве банкомата, а он мне нет. Ни в каком качестве не нужен! Вот, положа руку на сердце, — и она действительно смяла себе грудь. — Вот лучше бы оставалась одна. Успокаиваю себя лишь тем, что детей бы тогда не было. А так… вот нервная система целее была б точно!

— У меня есть средство от нервов!

Я вернулась на кухню и взяла со столешницы бутылку, которую купила вчера маме в подарок. Ничего. Магазины не закрываются. Куплю новую. Бутылочка пузатенькая, но и у нас целая неделя впереди, чтобы ее прикончить вместе с фруктами.

— Помнишь, как мы микстуру от кашля таскали втихаря у твоей бабушки?

Алла кивнула. Я разлила по стопочкам тягучей темной жидкости, пахнущей лакрицей.

— Херес, что ли? — пригубила Алла из своей стопочки.

— Нет, с хересом у них же как-то там сложно все. Это ратафия. Чисто каталонская выпивка. Местный деревенский алкоголь. Этот вот из винограда сделан, но иногда его делают еще и из фруктового сока. Там состав какой-то умопомрачительный, с орехами и травами. Но лакрица все перебивает, верно?

— Ну да… Так вкусно же! Как называется?

— Ратафия. Там еще прикольная легенда. Типа три церковника собрались что-то там важное решить. Решили в конце концов, потому решили отметить. Крестьянин принес им домашней выпивки, им понравилось, и они спросили у хозяина, как она называется. Тот плечами пожал — а никак. Священники посовещались и придумали назвать божественный напиток «ратафия» — это с латыни, договор подписан или типа того. Знаешь, — я подняла свою стопку и протянула к той, которую держала Алла, — давай и мы отметим с тобой подписание устного договора: о мужьях ни слова. Представим, что их нет, просто нет. Как и проблем, связанных с ними. Семь дней мы с тобой свободные женщины…

Мы чокнулись, но до рта ратафию не донесли. Алла вдруг опустила руку, но не коснулась дном стопки стола.

— Будь у меня твой муж, я бы не отказывалась от него даже на семь дней.

Я зажмурилась. На мгновение.

— Он сам сказал, что звонить не будет. И просил нас оттянуться. По полной!

Алла состроила рожу:

— Еще скажи, по мальчикам пойти разрешил…

Моя шея удлинилась вдвое. Я зачем-то приняла позу балерины.

— А что, без мальчиков оттянуться не получится? — Алла что-то не улыбнулась, и я продолжила: — Тогда пойдем по мальчикам… Согласна?

— Иди нафиг, Кузьмина!

Она опрокинула в себя ликер, хотя его следовало тянуть, заедая фруктами, горкой лежащими на блюде на середине стола рядом с вазочкой с одинокой розочкой. Упоминание моей девичьей фамилии резануло по сердцу. Неужели у меня когда-то была жизнь до Березова? Да не было ее… До тринадцати лет я себя не помню.

— Мне потом твой муженек башку открутит!

— Боишься? — я откинулась на спинку кресла, смакуя лакрицу. — А так бы пошла?

— За тебя боюсь. Мне терять нечего. Тебе — есть что.

— Тогда будем только заглядываться на маленьких мальчиков. В этом же нет ничего плохого?

— А на ровесников что смотреть? На их пивные мешки, что ли? — расхохоталась Алла.

Ну, это на кого посмотреть… Своим мужем, кого Алла в старички уже записала, я до сих пор могу любоваться. Даже в пример сыну ставить.

— Ладно, Алка. Ложись спать. А я посуду вымою…

Да, Алла, иди ты уже спать… И она пошла, а я для вида долго шумела водой и звенела двумя тарелками. Потом украдкой заглянула в комнату Аллы. Блин, не спит!

— Что? — подняла она голову с подушки, и у меня встал в горле ком от утренних воспоминаний, что мы творили здесь с Адамом…

Я теперь даже в мыслях не называла Паясо клоуном. Я смаковала его настоящее имя, как терпкую ратафию.

— Не спишь? Или разбудила? — заскрежетала я зубами от досады и на ходу выдумала причину своего прихода: — Хотела включить тебе вентилятор.

— Не надо. Мне окна хватает. Еще продует нафиг.

— Ну как знаешь… Доброй ночи!

Да когда ж она у тебя наступит! Алла, ну задрыхни уже наконец! Как подругу прошу!