- Отец кое-кого у него увел.

Берг по-собачьи наклонил голову набок и вскинул брови.

— Не хочу даже знать, о чем ты подумал! — Марина подняла ладони вверх. — Шкипера он увел, Олега Сафронова. Ты видел его во время питерской регаты.

— Того самого, который и в одиночку воин? — блеснул отличной памятью Аарон.

— Его. И уж поверь, Олег был для Плотникова очень важен.

Удивление, отразившееся на лице Берга, подсказало Марине, что этой информацией великий рейдер не владел.

— А что интересного ты можешь рассказать об Андрее Романовском? — сложив руки на груди, спросил Аарон.

— Ничего, — Марина потерла нос и тут же принялась высматривать какую-то информацию в простенькой табличке Берга.

— Совсем ничего?

— Да… Мы пару раз с ним ужинали, и все.

— В ресторане?

— Эмм… Да.

С минуту Аарон молчал, будто переваривал информацию, потом невинным тоном уточнил:

— Только ужинали?

Признаться или нет стало дилеммой. Рассказывать, как после второй встречи она сбежала из квартиры Андрея, не было никакого желания. У них ничего не получилось. Оказалось, полугода, чтобы забыть Глеба, слишком мало. Как бы ни был приятен другой, прикосновение к нему не вызывало трепета. В руках красавца, успешного шоумена и любимца женщин Андрея Романовского она чувствовала себя мухой в паутине, и горькое как изжога отвращение вытолкнуло за дверь после первого поцелуя.

Но Берг ждал ответ.

— Ничего более. Совсем. — Марина взяла ручку и два раза обвела фамилию Плотникова. — Предлагаю начать с яхтсмена.

Ее расчет был точен. Самый непредсказуемый акционер. Наибольший риск продажи акций. Крупный пакет. Что думает поэтому поводу Аарон, спрашивать не пришлось. Ехидная ухмылка на губах была красноречивее любых слов.

— Конечно, мы примемся за Плотникова. Обязательно. — Он забрал из ее рук ручку и написал «номер один» возле фамилии Андрея. — Только перед тем, как иди на сафари, разберемся с уже прирученным зверьем. Мало ли, может твой дружок уже спал и видел себя в роли зятя Рогозина, а ты разбила его розовые мечты.

Рогозина скребнула ногтями по столу от злости. Этот гад явно понял все.

— Такое ощущение, что тебя Павлов покусал, — фыркнула она.

— Когда личные вопросы пересекаются с рабочими, лучше быть покусанным… Да хоть Павловым.

— С Андреем у меня ничего личного нет.

— А вот и узнаем.

— Аарон!

— Да, дорогая?

Оба, как противники, нацелились друг на друга взглядами. В комнате словно заискрило, и, если бы не стук в дверь, неизвестно, чем бы закончилась эта схватка.

Горничной, а, судя по внешности, подружкой Берга эта дама быть не могла, хватило одного мгновения, чтобы понять — рядом оставаться небезопасно. Быстро сообщив, что обед готов, она опустила голову и мышью выскользнула из кабинета. Это произошло так быстро, что Марине даже стало неловко.

Кровь прилила к щекам. Бергу почти удавалось спровоцировать ее на грубость. Непостижимо, но хваленой выдержки рядом с ним хватило на минуту, а ведь ничего особенного, он не сделал. Спор как спор. Казалось бы, с чего заводиться? Но щеки горели, а ладони чесались так, что, пока что-нибудь не сломала, пришлось засунуть их в карманы. Впрочем, не одной ей. Такой же — с руками в карманах — из кабинета вышел и Берг.

«Сердце подвластно разуму.

Чувства подвластны сердцу.

Разум подвластен чувствам.

Круг замкнулся. С разума начали, разумом кончили.

Вот и выходит, что всё мироздание — это суть игра моего ума.

А если вы со мной согласитесь, то и вашего тоже».

к/ф «Формула любви»

Часть 1.

На счету Аарона Берга было более двух десятков удачных захватов чужих предприятий. «Корпоративный естественный отбор» — так он объяснял свой успех и успокаивал совесть. Теория подтверждалась из года в год. Но когда его собственную квартиру захватила женщина, а иным словом охарактеризовать появление в гостиной, коридоре и кабинете вещей Рогозиной было сложно, Аарон понял — эволюция зашла в тупик.

С одной стороны, это было приятно — что-что, а чувство прекрасного красавица Марина будила одним лишь своим внешним видом. С другой стороны — радоваться не приходилось, мешало все то же гребанное чувство прекрасного: смотреть и не прикасаться к «шедевру» было испытанием.

Работать телохранителем, то есть оберегать ее тело от посягательств, он бы предпочел в непосредственной близости… Например, в своей кровати. Можно на диване! Еще был вариант с барной стойкой. С джакузи. С персидским ковром в его спальне. И даже со столом в кабинете.

Идей, как именно он бы занялся «охраной» тоже было много. Фантазия ежедневно выдавала свежий вариант, но останавливало… Первый раз в жизни его останавливала сама находящаяся рядом женщина. Словно и не целовались в Тель-Авиве, Марина мастерски держала дистанцию. Чего только стоил ее презрительный взгляд, брошенный на него после предложения потереть спинку! Снегурочка с темпераментом танцовщицы кабаре.

Мнения о способах получения информации у них расходились так же, как и взгляды на необходимость срочно заняться сексом. Он с помощью Ювелира и Димы уточнял данные об акционерах из своих, не самых легальных источников. Марина упрямо прорабатывала аналитику финансистов и отчеты СБ. Когда к концу недели непроверенными остались лишь Плотников и Романовский, методы разошлись кардинально.

— Ну и как вы уживаетесь? — выдергивая из размышлений, спросил отец длинноногой напасти.

Аарон и Рогозин находились в кабинете генерального «Альфы», и уже минуту Берг листал совершенно бестолковый отчет СБ об Афанасии Плотникове. Читать в нем было нечего. Данных о переманивании супер-шкипера не содержалось, а все остальное Аарон и так знал.

— Как уживаемся… — Берг отложил папку и неспешно размял затекшую шею. — А что Павлов больше не снимает сериал «Скрытая камера»?

На такой ответ Рогозин явно не рассчитывал. На скулах даже желваки заиграли.

— Скажи ей, что она всегда может вернуться ко мне. Настаивать на Испании больше не буду.

— Если бы ты не скрывал мою роль в нынешних проблемах компании, она и сама не согласилась бы жить со мной под одной крышей.

— Твою роль?.. — Лев Семенович положил оба локтя на стол и наклонился к собеседнику. — Утечку СМС, муссирование в СМИ информации о нашей небезопасности накануне тендера? Или думаешь, ей нужно знать о том, кто стоит за внезапным прозрением Леонова? После аварии-то… — Рогозин говорил так, словно и не сомневался в виновности Берга по всем трем пунктам.