— Уела! — признался сквозь хохот и раскрыл объятия.

— Проще простого, — Марина воинственно сдула со лба прядь волос.

— Но если бы ты подождала до вечера, — уже без претензии, а вполне мирно продолжил Аарон, — узнала бы, что сейчас Романовский ведет активные переговоры с «Праймом».

Рогозина потерла укушенное место.

— И ты бы поделился со мной этой информацией? — изогнула бровь.

Берг достал из внутреннего кармана сложенный вчетверо листок и передал ей.

— Я обещал делиться.

— Когда рак на горе свиснет, тогда я начну тебе верить.

Недовольное ворчание, больше подходящее вредной старушке, чем молодой женщине, в исполнении Рогозиной вызвало у Аарона улыбку. Спроси у него в этот момент, что именно он испытывает — не смог бы сказать точно. Злость и восхищение сплелись в такое макраме, что сам удивился.

— Так значит, мне доверять нельзя, — он уселся на стул, за которым недавно сидел Романовский, и закинул ногу на ногу, — а строить глазки бывшим, надеясь, что у них от твоей красоты язык развяжется, можно?

— Можешь считать, что так, — не отвлекаясь от изучения данных, ответила Марина. — И, между прочим, о предательстве он проговорился.

— Неужели?

— Ужели. — Рогозина наконец подняла взгляд.

— Да ты просто Мата Харри.

— Ты в таком случае сноб, который своим мужским шовинистским умишком не может понять, что я тоже умею работать.

— Умишком? — Берг наклонил голову и из-подо лба грозно зыркнул на собеседницу.

— Малюсеньким. — Марина для пущей наглядности сблизила большой и указательный пальцы.

— В следующий раз я укушу тебя за ягодицу. Голую!

— Свои варварские замашки оставь для кого-нибудь другого.

— Прости, сладкая, но ты единственная, кого мне хочется кусать и душить, — Аарон пожал плечами. — Сам удивляюсь. Наверное, это любовь.

Марина как на умалишенного посмотрела на него. Царственная брезгливость и сострадание сестры милосердия отразились на лице одновременно. Словно черное и белое — непостижимая для Берга двойственная натура этой женщины.

Если бы можно было ввести еще одно правило: «Не быть такой привлекательной» — он бы его ввел. Это правило стало бы самым главным во всем списке. Требование номер один! Но, уже зная, как Марина виртуозно обыгрывает его на его же поле, Аарон понимал, что дело может закончиться неожиданным для него финалом… Или ожиданным, но точно не самым правильным.

— Маргадон! Почему открыта дверь?

— Экскьюз ми, магистр!

— Что экскьюз ми?

— Варварские обычаи: ключи раздают, а замков нет.

к/ф «Формула любви»

За следующую неделю Марине «посчастливилось» на личном опыте убедиться в удобстве эксклюзивного дивана Берга. Ею были опробованы все возможные на нем позы, в одиночку и вдвоем. Иногда после особенно долгих «исследований» разогнуться было трудно. Впрочем, не ей одной. Редкие сдавленные мужественные стоны порой позволял себе и Аарон.

Бумажная работа поглотила их обоих. Квартира превратилась в один большой рабочий кабинет. И все из-за Плотникова.

Энтузиазма у Берга не было — стиль работы, мягко говоря, ему не нравился, но после того, как Марина рассказала о конфликте яхтсменов из-за шкипера, прежний отчет Ювелира пришлось выбросить в мусорное ведро.

Два ноутбука, два планшета, километры распечаток, шеренга кофейных чашек и около сотни часов, проведенных за изучением информации… Они рыли как проклятые, но все было впустую. За какую команду в ответственный момент выступит последний и самый нелояльный к Рогозину акционер Афанасий Плотников, никто не знал. Учитывая, что на первом собрании Афанасий отсутствовал, а от встреч отказывался, даже предварительный прогноз сделать было невозможно.

Драгоценное время утекало, как вода сквозь пальцы, дата собрания приближалась, но судьба шести процентов, которые легко могли уйти «Прайму» или напрямую Леонову, оставалась загадкой.

И Марина, и Аарон сделали все, что могли. Рогозиной удалось даже перехватить между регатами знаменитого шкипера Олега Сафронова. Это было чертовски трудно, и вдобавок ко всему, именно из-за Олега впервые за неделю они с Бергом серьезно поругались. Аарон настаивал на том, чтобы именно он разговаривал с Сафроновым, Марине же совсем не хотелось отправлять друга на допрос.

— Не кисейная барышня, переживет парочку неудобных вопросов, — настаивал Берг.

— Ты устроишь ему допрос, словно он какой-нибудь преступник.

— Обещаю — пальцы в дверной косяк никто засовывать не будет.

— Вот спасибо! Вот успокоил!

— Дай мне адрес, где вы договорились встретиться.

— И не надейся. Я сама поговорю с Олегом.

— Дружеские посиделки — это мило, но у нас нет на них времени.

Так, цепляясь слово за слово, они доспорились до того, что Марина чуть не опоздала на встречу. Уже в дороге, анализируя перепалку, Рогозина пришла к мысли, что Аарон просто-напросто развлекался. Не было в его словах той уверенности, с которой он убеждал ее лететь в Испанию. Сегодня Берг искусно довел ее до точки кипения, а потом лично усадил в машину.

О том, что он оказался мудрее, и встреча со шкипером не способна пролить свет на ситуацию, Марина поняла уже спустя час. Олег, как и обещал, приехал. Он вроде бы даже никуда не спешил и говорил по делу, но после его ухода из команды Плотникова прошло столько времени, что разобраться было сложно.

Сейчас Сафронов и сам не мог определить, какое событие сыграло решающую роль в согласии Афанасия на переход: неудачное окончание регаты или скрытое вмешательство Рогозина. Чем больше Марина и Олег ворошили прошлое, тем запутаннее казалась история со сменой команды. Сафронов был гениальным шкипером, он мог управлять всем, что способно держаться на воде, но в деловых вопросах являлся профаном.

У него даже не возникло и мысли, что быстрое расторжение контракта могло иметь иную причину кроме обычного взаимопонимания нанимателя и работника. Для Олега все выглядело просто: Рогозин построил суперскоростную спортивную яхту, чтобы представлять страну в самом престижном мировом первенстве «Кубке Америки», и Плотников, конечно же, предоставил ему своего шкипера. Как в военные времена: «Все для фронта. Все для победы!». Только сейчас, отвечая на каверзные вопросы Марины, Сафронов впервые засомневался в идейности бывшего начальника.

Слушая Олега, Рогозина все больше радовалась, что Берг на встрече отсутствует. «Я не в курсе об отступных…», «…сказал, что хочу перейти, Афанасий не возражал…», «…нет, Лев Семенович тогда в Питере был, не встречались они…» — хоть Олег и был для Марины хорошим другом, но источником информации Сафронов оказался никудышным.