— Высотки обычно падают, — не преминул заметить Густав, — и я не хочу быть внутри, когда дом грохнется, — и упрямо повторил: — Высотки падают.

— А дураки ночуют на улице! — огрызнулся Герман. — Говорю же, за той частью района Бастионовцы худо-бедно следят… следили, — поправился он, — здания там крепкие. К тому же ночь лучше всего встречать под крышей, на тот случай если пойдет дождь. Надеюсь, против этого ты ничего не имеешь?

Густав лишь обиженно засопел.

— Если хочешь, ночуй на улице, у порога. Мне так даже будет спокойнее, — сказал Герман.

— Это еще почему? — подозрительно сощурил глаза великан.

— Потому что я не буду слышать твой храп, а если в районе окажется хищник, то первым делом он слопает Черного Принца и, думаю, на этом успокоится. Тобой же можно целую жевалу накормить.

— Ночую с вами! — решительно объявил Густав.

— Давно бы так. Тогда перебирай ногами и не ной. Нам еще идти и идти.

Небо над их головами сейчас было абсолютно ясным, белый серп луны постепенно прорисовывался на востоке, и все же у Германа не было никакой уверенности, что небо будет таким же ясным через несколько часов. По опыту он знал, как переменчива бывает погода, и давно уже не совершал таких простых ошибок, как в ранней юности, когда его заставал неожиданный ливень где-нибудь на скате крыши или в здании, лишенном кровли. В принципе дожди перестали представлять какую-либо опасность, это не Бури, но до сих пор встречались «горячие» ливни, пригоняемые в Город восточными ветрами. Там, на востоке, вдали от этих мест, земля была выжжена и сплавлена в однородную массу, стекло, зеркало, тянущееся на многие и многие километры, мерцающее ночами холодным зеленоватым светом. К счастью, выжженная пустыня была далеко от страны, носившей ранее название Германия. Земля Смерти, Долина Неоновых огней располагались где-то за Чехией, а быть может, и за Польшей. Кто теперь знает?..

Ни за какие сокровища прошлых веков Герман не согласился бы отправиться на восток. Да что там восток! Даже его страна до сих пор была опасна для нормального человека. Берлин, Гамбург, Бремен, Росток — все они лежат в руинах, и лишь безумцы да Пилигримы отваживаются заходить в те скорбные и пустынные места.

Герман скосил глаза на идущего рядом с ним Дуго. Интересно, а он так далеко на север ходил? Идти в молчании надоело, и следопыт решил задать мучивший его вопрос.

— Дуго, — обратился он к Пилигриму, — а как далеко на север ты забирался? Или это не в твоих правилах?

— Ну почему же, — немного помедлив, ответил ему Дуго, — я бывал на севере. И даже очень далеко. Доходил до самого моря. — Над переносицей у него пролегла глубокая складка, словно ему было не слишком приятно вспоминать об этом походе.

— До какого моря? — спросил охотник.

— Ты знаешь, что такое море? — сощурился Пилигрим.

— Конечно! — Герман обиделся. — Неужели ты думаешь, что мы про море ничего не знаем? Ветродувы — охотники, но у нас есть и своя библиотека.

— Была, — поправил его Густав. — Вот уж о чем я жалею меньше всего, книги — самая бесполезная штука, что я знаю.

— Я доходил до моря, — повторил Пилигрим, не обращая на изречение Густава никакого внимания. — Правда, это путешествие едва не стоило мне жизни, но, как видите, мне удалось преодолеть болезнь и я перед вами, живой и почти здоровый.

— Ты видел Балтийское море? — спросил Франц.

— Молодец, — с одобрением кивнул Пилигрим. — Да, я видел море, которое когда-то называлось Балтийским.

— А вода там и вправду соленая? — полюбопытствовал Густав.

— Да.

— И кой, прости меня, черт дернул тебя тащиться на север, — спросил Герман. — Если ты оттуда еле ноги уволок…

— Ох, ноги мои ноги, — снова завыл Густав. — Ну сколько же мы будем идти?

Нытье Густава самым бессовестным образом проигнорировали.

— А почему бы и не сходить? — сказал Дуго, словно речь шла не об исполненном опасности походе на север, а о прогулке по Парку Ветродувов. — Я тогда был молодым, и мне казалось, что весь мир лежит у моих ног. Хотел все посмотреть, все увидеть лично, и не только посмотреть, но и пощупать, дотронуться до самых разных вещей, узнать, где мир людей уцелел, а где от него остались одни лишь обломки.

— Как там? — Герман пнул ногой ни в чем не повинный камень.

— За Лейпцигом тяжело. Берлина больше нет — одно огромное радиоактивное озеро. Лейпциг не пострадал, но вспыхнувшая в пятый год Черных веков эпидемия черной чумы выкосила всех жителей, и город до сих пор закрыт для посещения Госпитальерами.

— Твои братья так далеко забираются? — обратился Герман к Францу.

— Мои братья везде, — с тихой гордостью ответил ему Франц. — Только наши усилия и не дают вспыхнуть новым эпидемиям. Братство Госпитальеров имеет Базы по всей стране, да и за ее пределами тоже.

— Последняя военная сила, оставшаяся от прошлого мира, — пробормотал Дуго.

— Ты о чем? — не понял Герман.

— Госпитальеры… Раньше они назывались по-другому. До начала Последней войны это были части гражданской обороны и военные корпуса противохимической и бактериологической защиты. Удивительно, во что смогли превратиться бывшие солдаты спустя три с половиной века. Единственная сила, удерживающая человечество от падения в глубокую пропасть.

— Ты хорошо знаешь историю нашего братства. — Франц выглядел удивленным.

— Стараюсь, мальчик мой, — улыбнулся Дуго. — Так о чем это я? А! О севере. В принципе и там есть люди, хотя чистокровок мало, большой процент мутаций. Живут кое-как. Перебиваются. Земля у них не так уж и опасна. Все радиационные языки уже погасли, а те, что еще существуют, можно обойти стороной. Что я и проделывал. С переменным, разумеется, успехом, — Пилигрим вздохнул. — Ну, вы же понимаете, радиация имеет свойство блуждать по воздуху — ветер подует, и она переносится в сторону, захватывая и тебя в том числе. Но по большей части я все же избегал с ней встречи.

— Все равно опасно, — пробурчал Густав, оставив на время ковыряние в носу.

— Уж не опаснее Мегаников! Этих святош на север и толпой мутантов, или теней, как они их называют, не заманишь! — Пилигрим вдруг рассвирепел и ткнул посохом в землю. — Кто-то мне за все ответит!

— Вот мне интересно все же, почему они напали на Ветродувов, — задумчиво проговорил Франц и поправил автомат на плече.

— Не бери в голову, Франц, — сказал Герман, — придем на Базу, все расскажем, и пусть ваш Лорд Командующий разбирается, что и как произошло. Сейчас самое главное, чтобы всех Мегаников выгнали из Нидеррада до того времени, когда можно будет открыть двери Убежища.

Прежде чем они добрались до выбранного Германом для остановки на ночлег района, им пришлось преодолеть еще четыре завала. Последний, особенно крупный, они обошли по параллельной улице. Солнце почти скрылось за горизонтом, совсем недавно ясное небо затянуло облаками, и предсказание Густава о скором дожде становилось все более и более реальным. Город купался в пелене сумерек, длинные тени зданий сошлись воедино, сгустились, грозя вот-вот превратиться во мрак летней ночи. Из-за подступающих сумерек широкие улицы и так пустого района казались еще более пустыми и угрожающими.