Вечернее солнце уходило за гребень хребтов, разбросав по долине жутковатые тени. По коже побежали мурашки. Внимание, собраться! Прибываем! Взмах руки — сигнал «Приготовиться!». Разведгруппа превратилась в сжатую пружину. «Ни пуха!» — пожелал командир звена вертолётов. «К чёрту!»

Следующую секунду на земле представить невозможно. И будет ли она вообще? Вперёд! Мы выскочили за борт вертолёта и заняли положение «к бою». «Вертушки» ушли на аэродром, не создавая впечатления выброски разведчиков. Ощетинившись стволами, мы лежали в солончаковой степи Гумаран, в прогорклой пыли, оглушённые звенящей вокруг тишиной. Группа сделалась тенью и вместе с остальными тенями заскользила к вершине в треугольнике трёх кишлаков.

На Востоке темнеет быстро, отчего не всегда улавливаешь момент перехода сумерек в непроглядную ночь. Тишина становится звонче, опаснее, заставляет дрожать напряжённое тело. Кажется, там, в густой темноте остывающей ночи, словно волки, крадутся «духи».

Я повёл группу к расщелине, образуемой вершинами на участке трёхсот метров, куда устремился «пучок» дорог и тропинок. Мы двигались к горе с отметкой 2102 метра, что поднялась между ближайшим кишлаком на севере и горой Срегар на юге. Я выбрал её для засады из-за господствующего положения над местностью и удобства наблюдения за выходом из ущелья.

Внимание обострилось до предела: порыв ветра, вой шакалов, крик ишаков кидали тело к земле, шлифуя природную реакцию самосохранения. Спасибо тренировкам! Тренировки на базе отточили мастерство выдвижения к объекту. Мы в радиомолчании — в эфир не выйдет сигнал, не сорвётся фраза: «В порядке». Молчим — целее будем!

А вот и «связка» дорог, входящих в расщелину «пучком», — её я увидел с борта вертолёта. Суженное пространство в триста метров, образованное устремлёнными навстречу друг другу хребтами. Вершина левого, ближнего к нам, — место засады на караван противника. Мимо нас караван не пройдёт. Северную он выберет дорогу относительно нашей вершины или южную, — он обречён в любом случае. И вот почему. Какой бы путь ни выбрал караван-баши после выхода из ущелья, караван пойдёт мимо нашей горы. Если северный — караван окажется между засадной группой и кишлаком, до которого два километра открытой степи. Внезапным огнём из засады мы нанесём ему сильный удар и потом добьём его в чистом поле. Уйти некуда! Конечно, охране каравана может помочь ополчение. Совместная атака кишлачных «духов» и прикрытия каравана создаст определённую проблему, но всё же небольшую. Противник атакует нас, хотя и консолидированно, но с одного направления, а это мы выдержим.

Если караван свернёт на южный маршрут, его и там ожидает верная гибель. Кинжальный огонь зажмёт его в расщелине, у него не будет возможности маневрировать и отойти назад, останется один путь — к Аллаху. И здесь ополчение может включиться в поддержку попавшего в засаду каравана, тем более что среди боевиков могут находиться выходцы из ближних кишлаков. Но помощь каравану придёт позднее. «Духам» надо будет ещё разобраться в ситуации, выйти на рубеж атаки, что неудобно из-за положения кишлаков на местности. Мы же затянем бой до прилёта «вертушек» с резервной группой Павла Перькова. Так я представлял себе схему боя. Если караван пойдёт. А если его не будет, мы снимемся перед рассветом и уйдём в квадрат эвакуации на базу — до следующего раза. Без агентурного сопровождения борьбы с караванами приходилось работать по принципу: «повезёт — не повезёт».

На вершине я устроил разведчиков с учётом особенностей засадной атаки и характера местности. В отсутствие прикрытия риск был рассчитан, нас страховали другие факторы. Один из них — точка снятия группы вертолётами: азимут 120, расстояние — пять километров.

По радиостанции мне доложили о ситуации в секторе наблюдений: особенностей не отмечено, отблесков не видно. Затаились «духи»… Разведчики Баравкова держали участок на обратной стороне вершины, их задачей было воспрепятствовать возможной атаке ополчения из кишлаков.

Меня беспокоила мысль, что караван останется в предгорье. Наступала зима, и часть «духов» оседала в кишлаках охранять оружие, вести разведку, проводить вооружённые вылазки. Им на руку подтянуть оружие к кишлакам, чтобы обойтись без ходок в дальнейшем: пойдут снегопады, закроются перевалы, дороги. Забросить груз адресату, и все дела.

На часах — 5:30. Экипажи вертолётов готовятся к вылету. Страхующая группа Перькова прибудет с ними для обеспечения нашей эвакуации. В 6:30 взлёт. С отвлекающего круга «вертушки» отметятся у трассы и в 7:00 выйдут к точке приземления. Будем встречать. Мысленно «проиграл» снятие с засады и уход к площадке приземления вертолётов и двинулся в обратном направлении. Обошёл разведчиков Нищенко и, убедившись, что их не видно с линии гребня, повернул к Азарнову. Сержант вскочил: «Внимание — караван!»

В ночной прицел выход из ущелья как на ладони — тёмное пятно. Изображение плыло, но объект точно двигался в нашем направлении. Часы показывали 5:45. До взлёта вертолётов в Кабуле менее часа плюс двадцать минут полёта без «нарезания» ложных кругов, значит, надо держаться. Раньше времени «вертушки» не взлетят: темно, да к тому же приказ! Поэтому в течение часа расчёт на собственные силы.

Пятно в ночном прицеле приобрело очертания трёх всадников, следовавших к узкому проходу между вершинами. Разведка! «Духи» не таились, разговаривали о душманских делах, вели себя уверенно, свободно, как если бы ехали по кишлаку. В поле зрения всадников попали вершины, образующие проход. «Духовская» разведка на ходу осмотрела склоны хребтов и, не спешиваясь, вошла в него на верхах. Остановятся? Нет. Узкий участок не насторожил душманов, они чувствовали себя хозяевами положения, спокойно входили в ущелье — не иначе как местные.

Каравана не было. Неужели остался в ущелье? Не рискнули перекинуть груз конечному адресату. Разведчики остановились в ста метрах от нас — три выстрела из ПБС, и никто не заметит. Разведку пропустим, она не нужна.

В прицеле ослепительно вспыхнуло — «духи» зажгли фонарь. Повёл прицелом вправо от дороги — мигнуло в ответ. Разведка «духов» подала сигнал «путь свободен», караван принял его и дал подтверждение. Противник уверен в отсутствии опасности.

Я осмотрелся, оценивая угрозу группе. Бывало и хуже. Сигнал принят, но где караван? На востоке вот-вот загорится заря. Сейчас мы должны были снять засаду, чтобы успеть в предутренней мгле выйти к площадке приземления «вертушек». Но… Караван. Идёт. Переваливаясь с боку на бок, из-за поворота вывернула машина. «Бурубухайка». Где её откопали? Впихнули в колонну после перевала — в долине. За машиной шагали верблюды с поклажей бордового цвета, привязанной кожаными ремнями. Скрипели гужевые повозки. Шла охрана каравана: душманы в тёмных одеждах, за ними всадники на лошадях — покачиваясь в сёдлах, они боролись со сном. Коммерческий караван? Как бы не так! Сопровождение вооружено.

Развалюха, отплёвываясь чёрными выхлопами несгоревшего топлива, втягивалась в подготовленный для неё «капкан» и увлекала за собой караван с двумя десятками душманов. Они брели по пыльной дороге в полудрёме, восстанавливая силы после изнурительного пути через горы. Для нас это плюс. Уставший противник менее боеспособен, его реакция притуплена.