Геленджик отвозил. Я уже уходить собиралась, он подъехал. Вахтанг, в смысле. Сегодня. Сейчас… Только что Давида отвез и вернулся.

— А в прошлый раз куда он его отвез?

— А в прошлый раз обратно отвез. Давид там что-то забыл. Вахтанг его до автостанции довез, дальше он сам.

— Зоя, ты даже не представляешь, какая ты молодец! — Игнат не сдержал чувств, поцеловал ее в одну щеку, в другую.

— Да ладно тебе! — зарумянилась женщина.

— Не ладно!

— А чего ты Давидом так интересуешься?

— Есть интерес!

— Думаешь, он это? — Зойка опустилась на стул, приложив ладонь к открытому рту.

— Пока никому ничего!

— Ничего!

— И за кроссовки спасибо!

К своему пункту наблюдения Жуков возвращался в бодром настроении. Сами по себе показания частника Вахтанга ничего не стоили, но если сложить их с кроссовками, то выходила интересная картинка. А если на этих кроссовках еще и кровь сохранилась. А она могла сохраниться. Затечь в дырочку, в нашивку, в шов, да куда угодно. Экспертизе много не нужно, достаточно одной микрочастицы.

Тела привезли в двенадцатом часу. Гробы поставили во дворе, Игнат видеть их не мог. Зато он видел всех, кто заходил во двор, а люди все прибывали. Автобус из винсовхоза подъехал, женщины вышли, мужчины, которые работали с Валентином Георгиевичем. А вот Давид не появлялся.

Зато подъехал милицейский «уазик» со знакомыми номерами. Из машины вышел один только Сазонов. Пощипывая кончик носа, капитан вошел во двор, какое-то время его фуражка мелькала в листве деревьев, а затем затерялась в зарослях виноградника.

Не прошло и десяти минут, как Сазонов появился снова. И, глядя на мост, направился к нему. Игнату это не понравилось. Что, если Зойка проговорилась, и он знает, где прячется беглец? Но убегать Жуков не торопился. Он верил в свои силы и мог уйти от коротконогого капитана, поэтому тянул время до последнего.

Сазонов шел к мосту, затем резко развернулся к Игнату и пошел прямо на него. Но и тогда Игнат сохранил хладнокровие. Кусты со стороны Сазонова пышные, колючие, сквозь них так просто не продраться, зато ему уйти легче простого: спрыгнуть с речной террасы и скрыться в пойменных зарослях.

— Жуков, стой! — Сазонов протянул руку, глядя прямо на Игната. — Просто поговорим!

Он и сам остановился, продолжая держать правую руку перед собой. Не собирается он лезть в кобуру за пистолетом, не будет стрелять. И дальше не пойдет. А стоял он метрах в шести от Игната.

Жуков молчал, но Сазонов продолжал держать руку перед собой.

— Всего несколько вопросов!

Игнат продолжал хранить молчание, но Сазонов уже отыскал его взглядом.

— Ты был сегодня у Тарасовой?

— У Катьки? — в недобром предчувствии отозвался Игнат.

Отпали последние сомнения, Сазонов внутренне подобрался. И так ему хотелось сейчас ломануться в кусты за Игнатом, схватить, скрутить. Но ведь не сможет, только облажается. Игнат и бегает быстрее, и в рукопашном бою себя показал — местная мафия уже не хочет связываться с ним.

— У Катьки!

— Был!

— И не боишься в этом признаться?

— А что-то случилось?

— Случилось! Убили Тарасову! — отчеканил Сазонов, но в кобуру за пистолетом не полез.

— А почему я?

— Потому что пальчики там твои нашли!

— Но я не убивал.

— Ты же сам из органов, должен понимать, как это смешно звучит.

Сазонов отвел руку в сторону, размял пальцы, как будто собирался в один момент раскрыть кобуру и выхватить из нее пистолет. Но быстро, по-ковбойски он мог сделать это только в своих мечтах. А в реальности одно неосторожное движение, и в разговоре можно ставить точку. Игнату хватит двух мгновений, чтобы сорваться с места и уйти с линии огня.

— Других версий у вас нет, только я во всем виноват? — спросил Жуков, вспомнив подозрительный шум возле дома Катьки.

Не поленился он, заглянул за угол дома, жаль, никого не увидел. А ведь мог увидеть. Возможно, преступник успел спрятаться за другим углом. Кто-то ведь подслушивал их с Катькой разговор. И нетрудно догадаться кто. Игнат сначала переговорил с Ерогиной, а затем уже отправился в поселок. И Давид увязался за ним, выследил, подслушал, сделал выводы. Наказал Катьку за предательство, а вместе с тем подставил Игната. И на этот раз очень удачно. Пальчики на подоконнике — улика железобетонная.

— Все показывает на тебя.

— Все?… Может, все-таки есть какая-то надежда?… Как Тарасову убили?

— А ты не знаешь?

— Знаю, что разговора у нас не получится.

Игнат приготовился к старту, и Сазонов это почувствовал.

— Зарезали ее!

— Где? В доме?

— В доме. В спальне.

— И там только мои пальчики?

— Только твои!

— Может, настоящий преступник в перчатках был? Может, поверх моих пальчиков перчатками прошелся? Может, след от обуви на подоконнике остался?

— От обуви остался.

— Мой след?

Еще одна убойная улика — отпечаток подошвы с кровью. Это, конечно, чужая обувь, но следователь найдет объяснение. Скажет, что Игнат переобулся. А если размер не соответствует, значит, пытался запутать следствие. Телятников обязательно что-нибудь придумает, лишь бы настоящего убийцу не искать.

— Ну ты же не босиком был… И в кровь наступил…

— На обуви кровь была?

— Жуков, хватит ломать комедию! Выходи давай!

Все-таки не вытерпел Сазонов, выдернул из кобуры пистолет. Игнат в это время уже спрыгнул с обрыва. Обрыв у моста не очень высокий, метра полтора с приземлением в щебень, и еще столько же, но уже бегом, по крутой тропке. Жуков обо всем этом знал, поэтому прыгнул смело, в полете сгруппировался — для мягкого приземления. И сам не понял, как сумел подвернуть ногу. Контролировал себя в прыжке, а посадка оказалась на удивление жесткой. Особой боли он поначалу не испытывал, довольно легко спустился вниз по крутой тропинке, побежал к поселку.

Но с каждым шагом боль все сильнее давала о себе знать.

Глава 14

Река уже позади, тропинка тянулась вдоль берега, Игнат бежал навстречу течению. Бежал, стараясь затеряться в пойменных зарослях. Сазонов его не преследовал, но он запросто мог объехать его на машине и перекрыть ему дорогу. Игнат уже откровенно хромал, бежать становилось все тяжелей. И ему не уйти, если вдруг на пути появится Сазонов.

Но капитан не появлялся. А Игнат продолжал бежать. В муках, страданиях, но бежал. Поселок уже остался позади, когда острая боль прострелила ногу. Игнат ойкнул, завалился под куст и затих. И тут он вдруг услышал шаги. Кто-то шел по камням сухого русла реки. И это не один человек, а как минимум двое. Шли быстро, торопливо. И шли прямо на Жукова.

Процессию