– Схожу, посмотрю, – решил я, – как там поживает дверь, которую мне пришлось выломать в прошлый свой визит. А вы тут подождите. И дайте уже Бобу вина глотнуть, пока он от жажды не умер!

Как я, собственно, и ожидал, тут же взбрыкнула герцогиня.

– Это мой замок, – заявила она, – и выметать из него мусор моя обязанность! Но я, так и быть, приглашаю тебя поучаствовать, если хочешь.

Не то, чтобы я очень уж хотел, но другой ближайший терминал находился где-то в осаждённой столице, а время, как всегда, поджимало. А вот чего я точно не хотел, так это брать с собою Изабелл. Она была слишком возбуждена и горела ненавистью к тем, кто захватил её дом, а вестник смерти не имеет прав на чувства, он должен относиться к своей миссии, как к сложной, ответственной, но, всего лишь, работе.

– Прошу простить меня, ваше высочество, – учтиво произнёс я, – но в замок я пойду один.

– Прошу учесть, – передразнивая меня, ответила Изабелл, – что ни у кого нет права на моей земле указывать мне, что делать и чего не делать.

Нелли только успевала переводить удивлённый взгляд со своей хозяйки на меня и обратно. Боб же, воспользовавшись удобным моментом, просто присосался к фляге, спасая остатки вина от кощунственного разбазаривания на умывание беглых служанок.

– Ну, я прошу тебя, – дай мне бог памяти, когда я последний раз так вёл себя с женщиной, – кто, в конце концов, с Нелли останется? Один Боб?

Бывший стражник поперхнулся и закашлялся. Не меньше, чем вино, на этом свете, парень любил женщин. Я уже успел заметить, как он косил глазом на облепленные мокрой ночной рубашкой формы служанки. А теперь ему предстояло остаться с ней наедине. Боб даже оторвался от вина и умоляюще посмотрел на меня. Такое испытание было ему не по силам.

– Станет распускать руки, отрублю ему ноги! – Пригрозила Изабелл, одарив Боба суровым взглядом. – Довольно спорить, мне пора заняться уборкой. Ты со мной?

Последнее относилось ко мне и звучало, как приказ. Невольно вспомнив нашу с ней первую встречу, я теперь уже был не уверен в том, кто тогда стоял на вершине и руководил диалогом, а кто оказался всего лишь ведомым.

– Боб, – со вздохом произнёс я, – береги девушку. Если всё пройдёт хорошо, то получишь ещё флягу вина, если его не выпили те мерзавцы, захватившие замок.

– Не надо, – слабым голосом попыталась протестовать служанка, – не ходите туда.

– Не волнуйся, детка, – уже хмельным голосом попытался успокоить девушку Боб, – хозяин сходит в замок, всех убьёт и вернётся за нами!

– Язык ему сейчас отрежем? – Спросила Изабелл.

– Нет, – ответил я, бросив взгляд на съёжившегося от испуга парня, – когда вернёмся.

Вырванная мною дверь всё также лежала среди осколков битого кирпича. Мародёрам не было никакого дела до замка, они хватали то, что само шло в руки – женщин, еду и золото. Ограниченные люди! Они ещё не подозревали того, что смерть уже пришла за ними.

Мы поднялись во двор, укрылись за каким-то сараем, после чего осмотрелись. С момента моего прошлого посещения ничего особенно не изменилось. Только исчезли лежавшие тут и там трупы. Да танк, брошенный тогда погибшим вестником, развернули. Теперь он смотрел зловещим жерлом своего орудия в сторону разбитых и так и не восстановленных до сих пор ворот. Никого из людей видно не было. В такой жаркий день я бы тоже не сидел на солнце.

– Это моя работа, – прошипел я в ухо Изабелл. – Можешь злиться, сколько хочешь, но ты ещё далеко не вестник!

– Можешь злиться, сколько хочешь, – передразнила меня девушка, – но либо ты мне поможешь, либо я наведу тут порядок одна!

Мне вспомнилась моя жена и сыновья. Она всегда ругала меня, когда я отправлялся в очередную командировку. А сыновья просили взять с собой. У меня их было двое. Двое – в мире, который был уничтожен землянами! А теперь они терзали этот мир.

– Знаешь что, – примирительно произнёс я, – иди-ка ты первой, а то сегодня у меня такое настроение, что я за себя не ручаюсь.

Изабелл удивилась, и хотела что-то сказать, но не успела – во двор вышел первый из наших клиентов. Это оказался наёмник лет двадцати пяти, широкоплечий, с квадратным лицом и бритыми на армейский манер висками. О воинской дисциплине мародёры даже за столь короткий срок уже явно напрочь забыли. Форменная куртка на бравом вояке была распахнута, открывая взору могучую грудь, рукава не по уставу завёрнуты, а брюки едва держались на бёдрах, отягощённые набитыми чем-то тяжёлым карманами. Боец, по всему было видно, ничего не опасался. Уперев здоровые кулаки в свои бока, он по-хозяйски оглядывал двор в поисках кого-то или чего-то.

Моя спутница вся подалась вперёд, готовая броситься и растерзать захватчика, но я остановил её, крепко ухватив за плечо.

– Надо бы взять его живым, – тихим голосом посоветовал я ей, – тогда узнаем, где расположились остальные. Не поддавайся слепому порыву, прошу тебя.

Девушка резким движением плеча сбросила с него мою ладонь, но выскакивать из укрытия тоже не стала.

– До него метров пятнадцать, – прикинула она, – и он не вооружён. Я могу достать его прежде, чем он успеет подать голос.

– А потом тащить его обратно сюда для допроса? – Возразил я.– Ты сделай так, чтобы он сам к нам подошёл! Ты же видишь, он кого-то ищет. Охрану они перебили, а женщины попрятались, которые успели. А этому парню либо не хватило, либо свежей плоти захотелось – только посмотри на его плотоядный взгляд. Высунься немного, дай ему себя отыскать.

– Да поняла я уже, – отмахнулась Изабелл и наклонилась так, чтобы солдат мог заметить её красивое личико, испуганно выглядывающее из-за амбара. А я, для верности, ещё слегка шаркнул ногой о землю.

Слух у парня оказался отменным, а глаз острым. Не прошло и секунды, как мы услышали приближающиеся шаги ног, обутых в тяжёлые солдатские ботинки и низкий голос, слегка подрагивающий от вожделения:

– Ах, вот ты где прячешься, красотка! Ну, иди ко мне, не бойся! Я дам тебе золотую монету! У меня много золотых монет, особенно для покладистых девочек! – С этими словами парень и завернул к нам за угол сарая навстречу своей судьбе и разъярённой герцогине Монтгомери – владелице этого замка.

Он был очень сильным, даже, пожалуй, могучим для землянина, и, несомненно, искусным бойцом. Но всё же внезапность и сила женщины из рода вестников смерти не позволили ему сопротивляться и пары секунд. Вряд ли успев понять, что с ним случилось, он уже лежал бесчувственным телом у наших ног.

– Живой, – постановила Изабелл, проверив пульс на шее у поверженного противника.

– Надеюсь, что ты не перестаралась, – сказал я в ответ, одновременно раздевая пленного, и связывая его, как Боба когда-то, его же ремнём и штанами, из карманов которых обильно посыпались золотые монеты, и, заткнув ему рот его же не очень чистыми носками, – у нас нет времени слишком долго ожидать его пробуждения.