Я всё прикидывал в уме способы, какими можно было бы быстро добраться до Джона и убить его прежде, чем он превратится в большую проблему моей дальнейшей жизни. Но по всему выходило, что он успеет исчезнуть раньше, чем я сделаю хотя бы движение в сторону терминала.

– Так почему бы тебе было просто не перебить нас всех во сне? – поинтересовался я у взрослого мальчишки. – Возможности ведь были.

В глазах Джона появилась печаль.

– Мы не желали вашей смерти, – сказал он с грустью в голосе, – получив контракт, отец не знал, что ему придётся пересечься с ещё одним вестником. А когда узнал, то чуть не убил Генри Монтгомери. Но тот поклялся, что был не в курсе намерений своей сестры. Тогда он и призвал меня, чтобы всячески препятствовать вашей встрече, что я и делал до самого последнего момента. Если б я только задержал тебя ещё на пять минут…

– Постой, но ты же сам показал мне тайный ход в замок герцогини! – заметил я.

Мальчишка хлопнул себя руками по бёдрам и ожёг меня таким взглядом, каким иногда смотрит нетерпеливый учитель на самого тупого ученика в классе, мозг которого даже после нескольких повторений не удерживает в памяти информацию.

– Да ты мог спокойно пройти сквозь главные ворота! – Почти прокричал он. – Отец же перебил всю стражу, и тебя некому было бы остановить! А я повёл тебя кругом. Единственное, чего не рассчитал, так это того, что ты сможешь вырвать дверь из стены вместе с косяком, не затратив на это и пары минут времени. Она казалась мне достаточно прочной даже для вестника смерти.

Картинка у меня в мозгу окончательно сложилась. Не имея возможности отказаться от контракта, не потеряв своей деловой репутации, мой брат сделал всё, что смог, чтобы избежать нашего поединка. И сделал это не потому, что боялся меня, а потому что не желал проливать кровь вестников на землю этого безумного мира. А я убил его прямо на глазах его сына! Джону было за что меня ненавидеть.

– Я не готов ещё сразиться с тобой, – словно подслушав мои мысли, сообщил мальчик, – но ты должен знать, что отныне у тебя есть враг, который однажды придёт, чтобы получить по счёту. И ты расплатишься своею головой!

– Постой, Джон, – мягко произнесла Изабелл, – то, что случилось – ужасно! Но поединок вестников произошёл точно в соответствии с их кодексом чести. И твой отец, хоть и погиб, но чести не утратил.

Лицо парня исказила гримаса боли и гнева:

– А мне плевать на этот кодекс! – прокричал он. – Я не желаю следовать правилам, по которым я остался один в чуждом мире! И не пытайся меня остановить, вестник, – предостерёг меня Джон, – я всё равно успею уйти раньше, а портал, сворачиваясь, может разорвать тебя на части, что лишит меня будущего удовольствия мести!

Я не увидел, но спиной почувствовал, как дёрнулась Изабелл в сторону портала, готовая пожертвовать собой.

– Стой, – приказал я ей, – пусть уходит.

– Неужели даже не попытаетесь? – Разочарованно поинтересовался мой новый неожиданный недруг.

Теперь уже мне захотелось рвануться вперёд и поймать этого малого, вытащить его за шиворот на покрытые шкурами каменные плиты спальни герцогини, и как следует выпороть. А уже потом отпустить на все четыре стороны. Однако, мягкая рука Изабелл легла мне на плечо, прервав мой порыв на корню.

– Уходи, – глубоко вздохнув, произнёс я, – ты мне очень нравился, когда был Джоном, и мы делили вместе стол и кров. Я не чувствую вины перед твоим отцом, как и он бы не чувствовал её, убив меня в честном поединке. Ты желаешь отомстить?

– Да! – уже не так дерзко и уверенно подтвердил сын вестника.

– Имеешь на это полное право, – подтвердил я, – только помни, что цель твоей мести я. Ты не смеешь тронуть никого другого, связанного со мной узами крови, брака или дружбы! В противном случае ты поставишь себя вне закона, и все оставшиеся в живых вестники смерти станут твоими врагами, и на тебя начнётся большая охота. Такого очень давно не случалось. Даже твой отец ещё был ребёнком, когда уничтожили последнего нарушителя кодекса.

Несколько мгновений Джон выглядел растерянным, но быстро взял себя в руки, вернув себе напускную самоуверенность. Несмотря на действительный возраст, в нём всё ещё оставалось многое от юного мальчика. Сильно обиженного юного мальчика.

– Если будет необходимо, – гордо заявил он, – я один встану против всего мира, как мир сейчас встал против меня!

– Дурак, – едва слышно прошептала Белла.

– Остынь и подумай, – посоветовал я, – прежде, чем насыщать воздух такими заявлениями. И ещё прошу, – пришлось мне добавить, – не верь Генри Монтгомери и не возвращайся в этот мир, пока мы не приведём его в порядок. Здесь и так уже погибло очень много людей, – добавил я, кивнув в сторону окровавленной Изабелл.

– А это был мой любимый костюм для верховой езды! – Успела пожаловаться девушка, прежде чем раздосадованный Джон, сплюнул, и исчез в голубом сиянии. Пульт портала потускнел на секунду, но тут же снова загудел и засиял.

– Можем успеть догнать, – деловито сообщила мне герцогиня.

Я задумался. Надо было решить, как теперь, после всего произошедшего, поставить Белле задачу, при выполнении которой риск окажется сведённым к минимуму без вреда для результата решения самой задачи. Ведь я собирался ни много ни мало поручить ей найти и собрать вместе всех оставшихся девятерых вестников смерти. Теоретически такое предусматривалось, но практически за все сорок лет пребывания вестников на Земле, не осуществлялось ни разу. Все мы были слишком самостоятельными и болезненно независимыми. Мы предпочитали решать периодически возникающие проблемы лично, не взывая к помощи соплеменников и не особенно на неё рассчитывая. А посылать для организации встречи лицо постороннее, каким, несомненно, являлась для всех остальных вестников леди Монтгомери, было и вовсе делом невиданным! Однако если раньше я ещё раздумывал, то после нынешнего разоблачения Джона такая встреча становилась жизненно необходимой. Если мы не хотели повторения недавней истории, сократившей нашу популяцию в этом мире ещё на одного человека.

– Я послала одну из девушек за Бобом и Нелли, – бесцветным голосом произнесла герцогиня, – надеюсь, что с ними всё в порядке.

– Теперь всё будет в порядке, – подтвердил я.

– Предстоит немало повозиться, чтобы отчистить замок.

– Предстоит ещё немало повозиться в грязи, чтобы отчистить этот мир, – тяжело вздохнул я.

Мысленно обратив взор вовнутрь своего разума, я продолжал искать ответ на вопрос, который всё больше мучил меня последнее время: почему так изменилось моё восприятие мира за последние дни? За свою долгую жизнь я воевал и убивал в десятке миров, не считая моих бесчисленных «подвигов» на Земле, и никогда ещё человек так не теснил в моём сознании вестника смерти. Никогда ещё я не испытывал ненависти к своей будущей жертве, какую чувствовал теперь к Генри Монтгомери. Никогда раньше контракт, заключённый с клиентом, не становился моим личным делом.