– Через минуту очнётся, – заверила меня девушка, – я не старалась его убить – только отключить. Спасибо тебе, что помог мне справиться с гневом, – добавила она.

Словно подчиняясь словам Изабелл, связанный здоровяк застонал и попытался пошевелиться. Через секунду он уже открыл глаза и уставился на нас. Мне казалось, что я почти слышал гудение, с которым напряжённо работал его мозг в эти мгновения. Не желая давать пленнику времени окончательно прийти в себя, я начал допрос.

– Ты слышишь меня? – Уточнил я для начала.

Парень перевёл взгляд с меня на леди и обратно, после чего, наконец, утвердительно кивнул, одновременно совершая попытки вытолкнуть изо рта вонючий кляп.

– Прежде, чем я дам тебе возможность отвечать, – мне пришлось слегка притормозить его устремления, вдавив носки поглубже, – желаю убедиться в том, что ты хорошо понимаешь своё положение. О вестниках смерти, надеюсь, ты слышал? – Округлившиеся от ужаса глаза пленного ответили мне за него красноречивее любых слов. – Так вот, один из них сейчас с тобой беседует. – Парень замотал головой и, упираясь в землю связанными ногами, попытался от меня отползти, как червяк пытается отползти от обжигающего пламени поднесённой близко спички. Пресекая эту инстинктивную попытку, я просто наступил ему на грудь. – Да, да, ты прав – вестники никогда не оставляют в живых свидетелей. Но сегодня тебе повезло. У нас с леди Изабелл нечто вроде свадебного путешествия, и я готов проявить милосердие при условии, что ты будешь со мной откровенен и не станешь делать никаких глупостей. Такой вариант тебя устраивает?

Как я уже много раз замечал, находясь на пороге неминуемой смерти, человек готов ухватиться даже за призрачную тень надежды на спасение, и доверяется любому, кто ему подаст эту, пусть и не существующую на самом деле, нить. Что в который раз и подтвердил наш пленник, утвердительно закивав головой. И я вытащил кляп.

– Как тебя зовут? – Вопрос был не существенным, но помогал установить доверительные отношения и немного успокоить допрашиваемого.

– Антон, – закашлявшись, ответил парень.

– Сколько ваших в замке, Антон?

– Восемь. Нет, – торопливо поправился он, – теперь уже семеро.

– А твоя Нелли умеет считать, – слегка подколол я уж очень хмурую герцогиню. – И чем они сейчас занимаются?

Пленник попытался в ответ пожать плечами, но накрепко стянутые ремнём руки, превратили это движение в смешное втягивание и вытягивание шеи.

– Пьют, девок тискают, – тут он осёкся, и со страхом посмотрел на Изабелл.

– А зачем вы вообще сюда пожаловали? – Задал я вопрос, который сильно интересовал меня самого, ибо я не находил пока логики в поведении этих «солдат удачи» с Земли. – Ну, пограбить, понасильничать, а потом что? Генри Монтгомери вряд ли поможет дезертирам с возвращением на Землю. Или вы решили остаться в этом мире навсегда?

Пленный зашевелился. Он перенервничал, и по его движениям было видно, как зудит всё его тело, а почесаться было нечем.

– Так у леди же в спальне есть терминал, – неожиданно выдал он, вновь опасливо поглядев на Изабелл. – Мы, как поняли, что с работой нас обманули (обещали лёгкую прогулку и три дня на разграбление столицы средневекового города, а получили встречный артиллерийский огонь и несколько десятков трупов), так и решили сами домой добираться. Ну, и плату прихватить, разумеется.

Мы с Изабелл удивлённо переглянулись. Время поджимало, но эти сведения становились с каждым словом всё более для нас ценными.

– Постой, – попросил я Антона, подняв руку ладонью вперёд, – но это же индивидуальный терминал, к тому же надо знать пароль, иначе ни один из вас им воспользоваться не сможет.

– Так у нас один малый хорошо в этой технике разбирается, – ничуть не удивившись, сообщил пленный, – сейчас как раз код взламывает.

Мы вновь переглянулись, теперь уже с тревогой. Час от часу не легче. Чтобы среди наёмников оказался специалист, способный взломать код личного терминала? Скорее среди обезьян в зоопарке найдётся такая, что напечатает, пусть и не с первого раза, строчку из Шекспира.

– И кто же этот гений? – Стараясь не выдать голосом своего волнения, поинтересовался я. – И откуда он взялся?

Антон снова втянул и вытянул шею, пожимая, таким образом, плечами.

– Помощник того вестника смерти, которого Генри Монтгомери нанял, – сообщил он, как нечто само собою разумеющееся.

– Он прибыл с помощником? – Моему удивлению не было придела. Вестники никогда не выходят на задание вдвоём – это не только против всех правил, но и просто не вероятно! Узнав о том, что для выполнения условий контракта уже нанят один из нас, второй ни за какие деньги на него не подпишется.

– С сыном, – подтвердил Антон.

Мне показалось, или я вздрогнул? Никогда мне не приходилось слышать о том, чтобы у кого-либо из наших на Земле были дети, ни тогда, когда мы ещё работали все вместе, ни потом, когда наши пути разошлись. Хотя, с чисто физиологической точки зрения, к этому преград не существовало. Однако ни у одного вестника не было того, что можно назвать семьёй, ибо при нашей профессии иметь любые привязанности просто опасно. Ведь ты всегда легко уязвим через того, кто тебе дорог. И уж тем более я ни разу не слышал о вестнике, работающем в компании с сыном!

– Так говоришь, – вроде бы мой голос оставался спокойным, – сын вестника сейчас находится в покоях герцогини?

– Так точно, – ответил пленный, – но остальные-то в зале, вам через них не пройти, – тут он осёкся, поняв, видимо, что сказал глупость.

– Мы-то пройдём, Антон, – мне ужасно захотелось познакомиться с тем, кто называл себя сыном вестника смерти, – только вот ты этого не увидишь, – добавил я, хотя покойник меня уже не мог услышать.

– По-моему, нам надо очень торопиться, – произнесла Изабелл с недовольством в голосе, с брезгливостью глядя на то, как я закрываю глаза убитому и вытираю кинжал. – Зачем ты всегда так делаешь? Это ритуал такой?

– Это проявление уважения к противнику и оружию, можешь считать это ритуалом, – ответил я, – а нам действительно надо очень спешить.

Леди сегодня прибывала в отвратительном настроении, и это меня очень беспокоило, так как могло повлиять на весь ход операции. А мне совершенно не хотелось идти на риск в деле, которое касалось вестников смерти гораздо сильнее, чем я изначально полагал. Этот вестник-младший путал все карты.

– Делать нечего, – решил я, – хотя это и не наш метод, но теперь придётся идти в лоб. Тут важна скорость и, в большой мере, наглость. Ни одного, ни другого тебе не занимать. – Напутствовал я Изабелл. – Войдёшь через кухню (тебе же в замке каждая щель известна).

– А ты? – Она беспокоилась обо мне, и это было приятно.

– А я пойду прямо! Последним путём несчастного Антона.

Моя будущая супруга свирепо посмотрела на меня и побежала к хозяйственным воротам. А я спокойным шагом, фиксируя уголками глаз любое движение, направился к главному входу. И тут мне сразу повезло. Прямо на мои руки из дверей почти выпал такой же громила, каким был и почивший только что наш пленник, с призывным криком: