Дела у Кругляка были не очень хорошие, в том смысле, что акт на списание полутонны сока в упаковке «тетрапак» лежал на столе у капитана со вчерашнего вечера. Это напоминало эко логическую бомбу уже не замедленного действия. В Констанце мелкий жулик начпрод заработал на операции «Сок» четыре сотни баксов, приняв на борт явно просроченный яблочный и персиковый сок. Он надеялся, что в недрах трюма, в холодильниках, сок чудесным образом доживет до того момента, когда он исчезнет в недрах ненасытных курсантских желудков.

Но уже в Мраморном море начались проблемы с холодильной камерой, а через пять дней, когда «Надежда» покинула гостеприимный остров Лемнос, произошел первый взрыв. Взрыв был маленький, малюсенький, можно сказать, микроскопический, и его никто, конечно, не заметил, кроме буфетчицы, которой отпускал продукты Кругляк. Тетрапак с яблочным соком эффектно пукнул, будто нарочно дождавшись момента, когда она принимала по накладной продукты. Она и забила тут же тревогу, увидев необыкновенную пузатость соков. Начпрод забегал, заволновался: с соком надо было что-то срочно предпринимать.

Более-менее нормальные упаковки он велел немедленно раз дать команде и курсантам. Но тут случился второй конфуз: сок явно напоминал своим вкусом бражку. Дело дошло до капитана… В общем, после объяснительной и акта на списание надо было срочно избавиться от постоянно взрывающегося груза и пополнить запасы новым соком. Решили это дело исправить побыстрее. В порту ночью, при свете неяркой, кем-то запуганной луны, к правому борту, почти бесшумно вынырнув из мглы, прислонился пузатый, замызганный, плохо пахнущий баркас. Что на нем перевозили раньше, неизвестно, но сейчас он подвез четыре поддона с соком. Начпрод, выпучив глаза, шипел и суетился; заваренные в полиэтилен по шесть штук тетрапаки с арабскими вензелями исчезали в трюме с невиданной скоростью. Пять тщедушных, одетых в лохмотья арабов носились как угорелые; они выносили забродивший сок, который то и дело выпускал дух, разнося по палубе запашок молодой бражки, а обратно в чрево парусника заносили новую партию.

За ними следил высокий молодой человек в форме полицейского. Он немного говорил по-русски и, когда останавливал снующего то в трюм, то обратно начпрода, шептал ему:

— Всё дольжно бить хорошо, Вася. Правда, Вася!

Начпрод вытирал платком взмокшую шею, шипел ему в ответ:

— Быстрее надо, что они возятся…

После чего тот что-то быстро-быстро говорил по-арабски, не очень громко, но выразительно, несчастным грузчикам, которые испуганно оглядывались на него и ускоряли шаг.

В эту египетскую ночь произошло много интересного, что чуть не прошло мимо острого глаза журналюги Ильи. Он бесцельно болтался по верхней палубе и решил сделать пару кадров замученных арабов, таскающих в чрево парусника коробки с соком, на вспышки камеры последовал грозный окрик начпрода.

— Не сметь! Это не наши люди, их нельзя фотографировать. — Кругляк тяжело дышал и пытался изобразить улыбку. — Идите Ильюша, они это не любят. — Видно было, он еле-еле сдерживал себя.

Вот и настало такое время, когда события в романе, развиваются почти, не соприкасаясь с волей писателя…Опережая мои мысли…

Мчимся через Средиземное море в Порт-Саид. Должны эвакуировать Настю Соломко. Наконец-то чувствуется дыхание Сахары: больше тридцати трех градусов, и оттого, что нет совсем никакого движения воздуха, а солнце, презрев все законы астрономии, сидит с самого утра и до позднего вечера в зените, кажется, что градусник врет и убавил градусов десять от настоящего показателя. К часу ночи будем в Порт-Саиде.

Никогда не видел такого субтильного серпа луны, как в небе над Суэцким каналом, — будто тонким резцом Творца филигранно сделан изящный разрез на черном полотне вечернего небосклона.

Желтые пески, тянущиеся вдоль канала, уже погрузились во тьму; над ними серо-мышиная мгла, постепенно переходящая в размыто-акварельные краски персиковых оттенков, а выше висит нежный полумесяц. Фантастика!

Днем, при входе в канал, вместе с лоцманом подсели на корабль пять арабов, притащили на борт кучу коробок и устроили настоящий базар на верхней палубе. Просили какие-то нереальные деньги за свои сувениры: кожаные сумки с изображением пирамид, футболки, платки-арафатки, латунную и медную посуду. Тут же спали, подстелив картонку, играли в нарды. Говорят, что предлагали матросам «хаббли-баббли» из кальяна, но потом улыбались и заявляли, что пошутили.

Из Африки налетели мухи. Лишь бы не мухи цеце. А может быть, их принесли арабы-торговцы в своих коробках. Кстати, африканские цокотухи очень похожи на наших доморощенных мушек. Такие же назойливые. Один из арабских бизнесменов мог объясняться по-русски. Он у них был за старшего. Представился Мишей. Вел себя нагловато. К обеду торговцы стали сбавлять расценки, ближе к вечеру отдавали за полцены, а к ночи, когда им надо было покидать корабль, уступали уже за треть той цены, которую объявляли с утра, невзирая на утренний прификс. Но я обратил внимание: все цены они всё равно согласовывали с этим нагловатым Мишей.

Ночью лоцмана и торговцев забрало небольшое суденышко, мух они оставили нам.

Страсти кипели и в каюте капитана, когда готовили курсанта Соломко Анастасию к высадке под покровом ночи на утлое суденышко с местным эскулапом во главе. Насте было так плохо, что речь уже шла о том, как бы не потерять ее совсем. Судовой врач Валентина Васильевна, проморгавшая состояние девчонки, грузная, медлительная пенсионерка, неизвестно какими путями очутившаяся на учебном паруснике, сама хваталась за сердце. Не зная, чем она может помочь Насте, она стояла, вертя в руках ненужный уже теперь стетоскоп.

Когда на носилках к штормтрапу вынесли Настю, будто нарочно две чайки устроили свару за дохлую рыбу. Их гогот, клекот и пронзительные выкрики в темноте были какими-то особо зловещими.

Катя, Оля и Маша молча глотали слезы. Сопровождать курсанта Соломко до родины была назначена Баба Яга. Это оказалось единственной позитивной новостью для всего экипажа за последнее время.

Выписка из судового журнала № 61/4217

29 июня 20… г. Район: п. Порт-Саид

На борт судна прибыли агент и карантинные власти для оформления прихода судна. Закончив оформление судна, агент и карантинные власти покинули борт судна. С борта судна убыли практикантка Соломко А. С. и сопровождающий, помощник капитана по УВР Ширшова Л. И.

Выписку подготовил:

3 помощник капитана Микишкин М. Ю.

Выписка верна:

капитан ПУС «Надежда» Синицын С. А.

30 июня 20_г. Район: п. Суэц

08.00. Курсант 3 курса СВФ Соломко А. С. оставлена в порту Порт-Саид для дальнейшего излечения. Предварительный диагноз: крупозное воспаление легких. В качестве сопровождающего в порту Порт-Саид оставлена пом. к-на по УВР Ширшова Л. И.

Выписку подготовил:

3 помощник капитана