Войдя в калитку, Мальвина прямиком направилась к заднему крыльцу особняка. Мясник крался следом за ней, сжимая нож, Кувалда замыкал шествие, лениво волоча ноги. Поднявшись на крыльцо, Мальвина повернула дверную ручку. Дверь была не заперта, и она вместе со своими спутниками вошла в дом.

Они оказались в коротком коридоре, куда выходило несколько дверей.

Мясник снова схватил девушку за плечо и прошипел:

— Где пульт охраны?

— Вон в той комнате! — Мальвина показала на дверь справа по коридору.

— Сколько в доме охранников?

— Обычно два. Один дежурит, следит за мониторами в этой комнате, второй там же отдыхает.

— Еще какая прислуга где находится?

— А сегодня какой день? Среда? — осведомилась Мальвина. — Ну так у Лизки, горничной, по средам выходной, а Валентина, кухарка, после ужина у себя закрывается и спит, пушками не разбудишь!

— С чего это в такую рань ей спать?

Вместо ответа Мальвина выразительно щелкнула себя по шее.

— Сделай так, чтобы они открыли! — приказал Мясник, отступив в сторону и встав сбоку от двери в комнату охраны. — И смотри, чтобы без фокусов, а то… ты меня знаешь!

— Это запросто! — Мальвина подошла к двери и постучала.

Дверь приоткрылась, на пороге, перекрыв проем, позевывая, появился рослый широкоплечий парень с узенькой полоской усов.

— Привет, Мальвиночка! — проговорил он, широко улыбаясь. — Говоришь, сбежала из психушки? Как это тебе удалось?

— А, потом расскажу! — Мальвина махнула рукой. — Геночка, у тебя закурить нету? А то там, в клинике, мне не давали…

— Знаешь, о чем Минздрав предупреждает? Курение опасно для здоровья! — насмешливо произнес Гена, но тем не менее шагнул вперед, протягивая Мальвине пачку сигарет.

В ту же секунду из-за двери возник Мясник и ударил охранника по голове сложенными в замок руками. Парень охнул, удивленно выкатил глаза и свалился на пол. Мясник дернул на себя дверь и ворвался в комнату охраны.

Второй охранник приподнялся на кушетке и потянулся за пистолетом, который лежал рядом, на стуле. Мясник опередил его, схватил пистолет, направил на охранника и рявкнул:

— Руки за голову, козел! Только дернись, я тебе мозги вышибу!

— Ты, блин, знаешь, к какому человеку в дом забрался? — прохрипел охранник, сверля Мясника злобным взглядом.

— Еще пикнешь — сделаю тебе в голове лишнюю дырку! — процедил Мясник и обернулся к своему подручному:

— Кувалда, иди сюда, свяжи этому умнику руки, только как следует!

Кувалда втащил в комнату не подающего признаков жизни Гену, связал руки второму охраннику и взглянул на босса, как собака, которая хочет поиграть с хозяином:

— Может, придушить его?

— Успеется, — отмахнулся Мясник. — А пока посиди здесь и покарауль этих двоих. Если будут выступать — дай по голове. Только не слишком сильно, они мне еще понадобятся. Я скоро вернусь. Душить не смей!

— А ты куда? — разочарованно протянул Кувалда.

— Я с Мальвиной пока по дому погуляю, посмотрю, что тут есть хорошего.

Мясник вышел в коридор, твердо взял Мальвину за локоть и приказал ей:

— Ну, покажи мне, где та брошка и где твой папашка деньги держит!

Мальвина неприязненно покосилась на него, но послушно пошла в глубину дома.

Пройдя десяток шагов по коридору, Мальвина толкнула дверь, и они оказались в просторном ярко освещенном холле. Посредине холла сияла холодным светом огромная хрустальная люстра, в стороне от двери имелся отделанный диким камнем камин, в котором лениво потрескивало несколько поленьев.

Перед этим камином на шкуре белого медведя лежала длинноногая блондинка в коротком шелковом кимоно, с бокалом мартини в руке. На вид ей можно было дать лет двадцать пять — двадцать семь, и только многоопытный прищур глаз выдавал ее истинный возраст. Такой прищур, безошибочно проставляющий цену каждому человеку и каждому явлению жизни, появляется у некоторых женщин после тридцати пяти, а то и после сорока лет.

Блондинка скучающим взглядом смотрела на огонь. Услышав звук шагов и скрип двери, она повернула голову и увидела Мальвину. На ее красивом, ухоженном лице выражение хронической скуки сменилось таким же хроническим раздражением и злобой.

— Ты? — процедила она, оттопырив губу. — Что, сбежала из того элитного дурдома? Отец будет в ярости! Он платит этим докторам такие деньги, чтобы они держали тебя под контролем…

— Вот как? — Мальвина оглядела мачеху с ног до головы. — Ты бы, конечно, предпочла, чтобы эти деньги уходили на твои дорогущие тряпки и украшения?

— По крайней мере, это более полезное вложение средств!

— Значит, ты считаешь, мамочка, отец будет недоволен моим поведением?

— Я сказала — он будет в ярости! И я тысячу раз говорила — не смей называть меня мамочкой! Называй меня Ириной! — прошипела блондинка и швырнула в Мальвину недопитый бокал. — А теперь убирайся к себе, я не хочу видеть твою размалеванную физиономию!

— Да, мамочка! — пропищала Мальвина, изображая маленькую девочку. — Сейчас, мамочка! Только сначала я хочу познакомить тебя со своими друзьями…

— Что?! — перебила ее мачеха. — Ты еще и своих дружков притащила? Где ты с ними познакомилась — в том дурдоме?

— Не совсем. Хотя ты, пожалуй, права, мамочка — они настоящие психи! Познакомься, мамочка — это Мясник… Еще есть Кувалда, но он задержался, общается с охранниками!

— Кстати, охранников надо уволить, — процедила мачеха. — Пускают в дом невесть кого!

На самом деле Ирина в глубине души была даже довольна появлением Мальвины. Она невыносимо скучала, сидя одна в пустом доме. Даже прислуга отсутствовала. Лизка умотала в город, со скандалом вытребовав свой выходной, еще кричала, что вообще уволится, если не отпустят сегодня. А Валентина пьет потихоньку и думает, что никто этого не замечает. С утра еще держится, а к вечеру зальет глаза и спит без задних ног. Но где найдешь в наше время хорошую кухарку? Эта хоть готовить умеет… Беда с прислугой!

Так что неожиданное появление падчерицы не даст ей расслабиться. В свое время Ирина уже одержала победу над отвратительной девчонкой, выжила ее из дому. Ее не проймешь всеми детскими гадостями, она в жизни повидала всякого. Вдали от дома девчонка пошла по кривой дорожке, связалась со всякой шпаной. И вот, грозил ей нешуточный срок за грабеж и убийство, но у мужа взыграло вдруг отцовское чувство, он решил эту паршивку спасти от тюрьмы и упрятал в частную психушку. Что ж, так даже лучше… Но дрянь ухитрилась сбежать… нет, за что этим уродам в клинике муж платит такие бешеные деньги?

И еще привела своих дружков, а охрана пустила их в дом!

— Уволю на фиг! — Ирина скрипнула зубами.