В какой-то момент подходит слишком близко, а потом обнимает. Меня перетряхивает, потому что я чувствую, как он дрожит. Мой непоколебимый и сильный отец дрожит.

— Ты никогда не был моей тенью, — отстраняется. Смотрит в глаза, а его ладонь все еще лежит на моем плече. — Все, что мое, твое. Так всегда было и будет. Это не порок, — уголки его губ заостряются в улыбке. — Мы твоя семья, и где, если не у нас, брать поддержку, м? Выдыхай, сын.

Папа тянется к карману брюк и вытаскивает ключи от тачки, которые я бросил ему на стол несколько минут назад.

— Что за детские выходки? Я думал, что переходный возраст мы уже проскочили. Хочешь работать сам, надо приходить и говорить: буду пробовать сам. Если понадобится совет, я всегда на связи.

Он снова улыбается, а потом возвращается в свой кабинет. Я же стою в приемной, как будто к полу приклеили. Сжимаю ключи от тачки в кулак. Штормит, а картинка перед глазами мутнеет.

Спускаюсь на парковку, пару минут стою напротив своей тачки и, не воспользовавшись сунутыми обратно ключами, заворачиваю в сторону метро.

Когда-то это было развлечением по пьяни. Шататься по метрополитену. Сейчас суровая реальность во время часа пика. Почти шесть, народа уже битком.

Вылезаю на «Парк культуры» и пишу Арине, что почти подъехал. Они тут с Катькой в рестике, недалеко. Пока иду по тротуару, звонит Аги. Как чувствует будто.

— Привет, мой хороший. Как твои дела? Занят?

— Аг, можно я на даче поживу? — спрашиваю сразу в лоб.

Агата на секунду замолкает. Неожиданная для нее просьба, явно.

— Конечно. Что-то случилось?

— Нормально все. Там река рядом, природа, ночами работаю, в квартире напряжно. А у родителей не хочу.

— Конечно, живи. На ужин ко мне с Ариной заезжайте, поболтаем. Катюню с собой берите.

— Приедем в воскресенье.

— Отлично. Тогда буду ждать.

Прощаюсь и отключаюсь.

Делаю заметку, что вечером нужно забрать из квартиры комп, и звоню Кайсарову. Он уже в Москве, насколько знаю.

— Здорово. Ты мне тут работу недавно предлагал…

— Согласен?

— Я в деле. Деньги нужны.

— Без проблем. Ты сейчас где? Мой человек к тебе в течение пары часов приедет. Передаст данные.

— На даче Агаты сейчас обитаю. Пусть часов в девять закинет?

— Помню, где это. Жди к девяти. Не могу больше говорить.

Прячу телефон в карман и ускоряю шаг. Аринка как раз выходит из ресторана, когда я туда подхожу. Катька тащится следом.

— Вы чего такие кислые? — закидываю руку на Аришкино плечо и мимолетно целую ее в губы.

— Да так, девичьи секретики, — бубнит сестра. — Я, короче, поехала, мне еще на массаж надо успеть. Созвонимся.

Катя взмахивает рукой и прыгает в такси.

— По набережной прогуляемся? — предлагаю Аринке, теснее прижимая ее к себе.

— Пойдем.

Она улыбается и сжимает мою ладонь.

Мне кажется, впервые за этот гребаный день я свободно выдыхаю и чувствую облегчение.

Ариша

Оставшееся время до приезда Тима мы с Катей стараемся болтать на нейтральные темы. Шокирующих новостей на сегодня достаточно. Мне все еще стыдно перед ней за свои слова, несмотря на то, что объяснения были приняты и даже был выпит бокал примирительного Апероля.

Расплатившись, мы выходим из ресторана. Тим как раз переходит дорогу.

Вижу его, и сразу хочется широко улыбнуться. Сердце сжимается в сладком предвкушении поцелуя и объятий. Первая к нему льну, как только его рука ложится мне на плечи.

За Катей уже подъезжает такси, а Тим предлагает мне прогуляться по набережной.

Во мне бокал вина и бокал коктейля. Я слегка навеселе, утренняя скованность пропала. А вот Тим немного на взводе и без машины. По крайней мере, поблизости я ее не вижу.

— У тебя все хорошо? — привстаю на носочки и заглядываю ему в глаза.

Мы уже шагаем вдоль набережной. От воды веет прохладой, и даже хочется накинуть что-то поверх футболки. Погода после обеда подпортилась. Солнце спряталось за тучами и подул ветер.

— Хорошо.

— А у нас все хорошо?

Азарин смотрит с легким недопониманием. Типа, чего ты несешь, Арин?

— Отлично. С отцом своим поцапался. Внимания не обращай, — крепче сжимает мою руку и тянет к парапету. Как только упирается в него поясницей, достает сигареты.

Мои руки оказываются свободными. Вытаскиваю из сумочки резинку и завязываю высокий хвост. Волосы из-за ветра то и дело лезут в лицо.

— Слушай, — говорю на вдохе, — я хотела за своего папу извиниться. Он сегодня был не прав.

— Забей.

Наблюдаю за тем, как Азаринские губы сжимают фильтр сигареты.

— Останешься сегодня у меня? — выдыхает дым. Смотрит пристально. Можно сказать, глазами раздевает.

В горле тут же пересыхает. Киваю.

— На даче, — уточняет, до сих пор не отведя глаз.

Оставаться на даче не слишком удобно. Придется снова просыпаться очень рано, чтобы успеть на работу. Папа, кажется, решил наложить на меня штрафные санкции за отношения с Тимом по полной. Поэтому завтра мне опять ехать в клинику. Хотя изначально мы обговаривали график работы в определенные дни.

— Хорошо, — киваю и шагаю Тиму навстречу.

Хочется, чтобы обнял. Именно так он и делает, притискивает к себе. Так крепко, что слезы на глаза наворачиваются. Не от боли. Просто в моменте. Мне сейчас так хорошо, так спокойно.

— Слушай, ты только не агрись. Ты девочка, все дела… Сама знаешь, но…

После этих слов мое тело напрягается. Внутри селится какое-то нехорошее предчувствие.

— Тебе, наверное, к врачу нужно записаться. Мало ли. Ночью все безболезненно прошло, но вдруг там что-то не так.

Выдыхаю. Губы трогает улыбка. Часто киваю в знак того, что я уже. Потом, правда, еще и озвучиваю:

— Записалась на завтра.

— Хорошо.

Азарин выбрасывает окурок в урну и теперь обнимает меня двумя руками. Скользит ладонями по спине, и мои мурашки тут же отзываются на его прикосновения.

— Арин, тут, в общем, такое дело, — смотрит куда-то над моей головой. — Я временно поживу у Аги на даче. Ну и тачки тоже нет теперь.

— Это из-за ссоры? Твой папа забрал машину и квартиру?

Наверное, сейчас мои глаза становятся размером с луну. Я не просто удивлена этой новостью. Я в шоке.