Впрочем, так оно и было.

* * *

Когда Максимилиан поменял местами памятник Ленину и конную статую основателя города, а Севочка спроворила в фонтане сероводородную ванну, я решил, что с войной миров пора завязывать, и отправился на поиски Алхимика. С тех пор как он изображал оракула, мы не встречались. Мне не хотелось слышать язвительное: «Я предупреждал».

Я нашел его в глубокой задумчивости. Наверное, вынашивал очередную пакость.

И тут ему подвернулся я.

Сейчас понимаю, как осчастливила его моя просьба о помощи. Туман, в виде которого Алхимик иногда мне являлся, аж заискрился малиновым и зеленым. Я же, идиот, обрадовался. Решил, он на моей стороне. Но негодяй просто сообразил, какие возможности перед ним открываются. Нет, не зря его двести лет назад сунули в темницу.

– От битвы амбиций их сможет отвлечь только очень сильное чувство, – прошелестел он мечтательно.

– Ежу понятно, – буркнул я. – Предложить им сойтись врукопашную?

– Нет-нет, – возразил Алхимик. – Я имел в виду чувство неземное. Сродни Божественной благодати.

– Неземное? – ухмыльнулся я. – Для венерианки и марсианина – то, что нужно.

– И чувство это – любовь, – пропел Алхимик.

У меня отвалилась челюсть. Да я не могу эти инопланетские привидения в поместье вернуть! Как же заставлю влюбиться друг в друга? К тому же вдруг в порыве страсти они разнесут город по кирпичику.

– Не малодушничайте, сударь, – весело прошелестел Алхимик. – Мы сварим любовное зелье.

Весь следующий день я колесил по округе в поисках сушеных мышиных хвостов, соловьиного помета и другой вонючей дряни. Зелье варганили на кухне. Вообще-то, варганил я. А Алхимик, облачком перемещаясь над кастрюлями, указывал, сколько чего в какую кастрюлю закладывать. К моему удивлению, зелье, вопреки ингредиентам, хорошо пахло и отливало розовым перламутром.

Расставив вазы с зельем по всему поместью, я завалился спать. Проснулся в тишине. Впервые за две недели в доме не громыхали доспехами, не таскали из комнаты в комнату шкафы. Я бросился в город. Там тоже ничего не происходило, если не считать, что кто-то опустошил все клумбы, выдрав с корнем и цветы, и сорняки. Вернувшись, я обнаружил и то и другое в Севочкином будуаре. Турецкий ковер на полу был густо засыпан красным песком. Но стоило ли обращать внимание на такие мелочи!

Несколько дней я наслаждался покоем и писал, как графоман. Беспокоило лишь одно: после варки зелья Алхимик ко мне не заглядывал. Но я гнал прочь тревожные мысли.

Ну и дураком же я был.

Той ночью меня разбудило посвистывание.

– Вставайте, сударь, – прошелестел Алхимик в ухо. – Дела плохи. Севочка рожает.

Вскочив с постели, я почувствовал, что дом трясется как в лихорадке. Тряска сопровождалась воем ветра и металлическим бряцанием. Приоткрыв дверь, я опрометчиво высунул голову в коридор. По проходу неслись шлем викинга, лишившийся где-то одного рога, кольчуга тевтонского рыцаря и фальшивый меч Александра Невского. Меч, пролетая мимо, чуть не произвел усекновение моего мыслительного органа.

– Папаша нервничает, – сообщил я Алхимику, всовывая голову обратно. – В первый раз, наверное, отцом становится.

– Да вы, батенька, первостатейный тупица, – голос Алхимика звучал истерически. – Севочка вот-вот произведет на свет двадцать, а то и больше опасных существ. Они запросто задушат вас в своих объятиях.

– С чего бы им меня душить? – недоверчиво поинтересовался я. – Я им вроде ничего не сделал.

– А если не детишки задушат, то новоиспеченные родители. Им не терпится отблагодарить того, кто сделал их счастливейшими существами во Вселенной.

– Не понял, – пробормотал я. – Я тут при чем? Любовное зелье – ваше изобретение.

– Ну, – замялся Алхимик, – я немного ошибся с концентрацией соловьиного помета. И мышиных хвостов мы переложили. Потому беременность Севочки протекает ускоренно и количество ожидаемого приплода утроилось или даже учетверилось.

Алхимик покашлял.

– Когда я понял, какими будут последствия нашего с вами эксперимента, то решил, что вся слава, все родительское обожание должны достаться вам. Ну и сказал, что зелье сварили вы. Они были в восторге.

У меня отвисла челюсть.

– Бодритесь, – нервно хихикнул Алхимик. – Как выражается Борис Павлович – поздняк метаться.

* * *

Карабкаясь ночью на дуб, я думал, не разыгрывает ли меня Алхимик. Может, война миров шла не между венерианкой и марсианином, а между мной, живым человеком, и малахольным привидением, решившим развлечься за мой счет? Существуют ли на самом деле Севочка и Максимилиан? Алхимику и самому под силу навести шороху на провинциальный город.

Ладно. Послезавтра вернется Бобо и разберется со своими призраками. А пока я тут посижу.

Я хлебнул воды и поерзал по толстому суку. Через минуту на травянистую площадку перед главным входом в усадьбу спланировал белый рояль.

– Севочка готовит торжества, – сообщил вновь объявившийся Алхимик. – Собирается вас канонизировать. Максимилиан, естественно, не возражает. На вашем месте я бы встревожился.

– А я что, по-вашему, делаю? – огрызнулся я.

Тут до меня дошло.

– Как канонизировать? Я пока еще жив.

– Не знаю как, только после вашей канонизации счастливое семейство отправится на поиски космического корабля, чтобы улететь домой. Правда, пока не решили куда – на Марс или Венеру. Вас возьмут с собой. Севочка уверена: на Венере вы станете самым почитаемым святым. А Максимилиан собирается сделать вас главнокомандующим всего марсианского войска. Возглавите, говорит, завоевание новых планет.

Он помолчал. А когда вновь заговорил, голос его звучал грустно.

– Но, боюсь, до миграции на Марс вас ждут другие испытания. И тут я ничем помочь не смогу. Видите белый рояль?

Я утвердительно покивал.

– Севочка позаимствовала его в городском Дворце культуры. Пока он плыл по воздуху, за ним по земле гналась полиция. Слышите сирены?

Я прислушался, хотя в этом уже не было нужды. На площадку перед домом ворвались три полицейские машины. Одна остановилась под дубом. Из нее вышел здоровяк с пистолетом на боку. Взглянув вверх, он хмыкнул и прокричал строгим голосом:

– А ну, слазь.

Татьяна Мельникова

Лера вошла в кофейню. Ей жизненно необходимо было увидеть официанта, который работал здесь по четвергам и субботам. Девушка заняла дальний столик у окна.

– Как обычно? – всего-то спросил он, а Лера уже лучезарно улыбалась и не могла скрыть радости от встречи.

Как обычно – это черничное пирожное и кофе со сливками. Лера кивнула в знак согласия.