– А как же образование? – усмехнулась Юлька. – Без него сейчас никуда. Второй сорт.

– Ну образование само по себе ничего не дает. У соседки вашей, тети Даши, за плечами сельхозтехникум. Энтомологию изучала, наверное, а Павла Петровича от таракана отличить не смогла. – Агафон нервно засопел. – Да и менять никогда ничего не поздно. Я вот изменил свою жизнь – и весьма счастлив был.

Юлька уже совсем не боялась питона. Между ними установилась неуловимая связь. С ним Юлька не чувствовала себя такой одинокой и маленькой. Оставшиеся пару дней они переобсуждали все книги, которые хранились у бабушки, шутили, спорили, строили планы. Юлька даже пригласила Агафона к себе, в Питер. Он вежливо отказался. О продаже дома, конечно, уже не было и речи.

В последний вечер Юлька съела остатки ягод. Они уже начали бродить. В голову немного ударил хмель, и Юлька легла спать пораньше.

* * *

Наутро ее разбудил громкий стук в дверь. С трудом оторвав от пахнущей сеном подушки больную голову, она побрела открывать. На пороге стояла взволнованная тетя Даша.

– Ты что это? В конторе сказали: один раз пришла и пропала! Все бумаги давно готовы! Бледная ты какая-то! Да что с тобой?

Юлькина голова раскалывалась, мысли путались. На кухне было светло и пыльно. На столе валялись остатки тетиных Дашиных пирогов и чашки.

– А это что такое? – Тетя Даша поднесла к носу ковшик из-под ягод. – Кормос? Ты его сколько съела? Ковшик? Ну тогда понятно! Он штука хорошая, но в микродозе – потому и растет так высоко. – Ну-ка, давай, одевайся и быстро ко мне кофе пить, а потом в контору!

Юлька послушно брела за тетей Дашей, перебирая в голове все события последних дней. Агафон, сверчок, начальник… Начальник! – Юлька судорожно нажала на кнопку смартфона – экран приветливо засветился. Звонки от начальника – один принятый, десять пропущенных. И СМС! Все! Это конец! Юлька громко заплакала.

– Что с тобой, детка? – Тетя Даша обняла ее за плечи. – Ну ка, рассказывай!

И Юлька, давясь слезами, рассказала обо всем, начиная с тракториста.

– Ах ты, бедная моя, вот натерпелась-то! – тетя Даша сочувственно покачала головой. – Леха, этот тракторист, уже третий день пил. Поехал за очередной дозой в город, а на дороге – тарелка летающая! Да, да, он так и сказал! – засмеялась тетя Даша, похлопывая по плечу всхлипывающую Юльку. – У тебя двери то обе были открыты в машине, да фары горели, да темно, да на концах дверей еще лампочки – чем не тарелка! А тебя-то, милая, он в темноте вообще не видел и не слышал, на фоне такого-то объекта! Вот и решил, что пора завязывать! Вторую неделю не пьет! Так что спасибо тебе от жены его!

– А женщины у колодца, а велосипедисты? – снова захлюпала Юлька.

– Ой, а это еще проще, – тетя Даша откинулась на стуле и скрестила руки на груди. – В нашей деревне семья с севера дом купила, ну цыганский бывший, в центре, помнишь?

– Угу, – кивнула Юлька.

– Ну так они взялись пчел разводить, для прибыли, значит. Купили ульи, пчел, а знаний-то нет – одно желание. Ну вот и вздумали они мед снять. Пчелы-то с утра улетают до вечера – можно заниматься. Да пчеловоды по неопытности не посмотрели, что тучи вокруг деревни ходят. Вот они, значит, все ульи-то разворотили, а пчелы в обед тучу увидали – да по домам. А там люди в шляпах и с дымом в их домах орудуют. Ну у пчел-то шок, знамо дело – они и давай всех жалить налево и направо. Вот об этом тетка-то с желтого дома и кричала тем, что у колодца. Они и побежали скот да детей в дома прятать – чтоб не закусали, значит. – Тетя Даша громко отхлебнула чай из блюдца.

– А мужчины на велосипедах? Они как меня увидели, так сразу руками и замахали! – не унималась Юлька.

– Да их как раз пчелы-то и начали жалить, когда они в нашу деревню въехали! Тебе-то вот повезло еще, душа моя, а то они, когда дюже злые, так разукрасить могут, жуть! Да и опасно это. Так что не бери в голову. А Агафон твой – так просто приснился тебе. Это от ягод. Они когда бродить начинают, сильно в голову дают. У тебя телефон какой?

– В смысле? – не поняла Юлька.

– Ну, «Билайн» аль «Мегафон»?

– «Мегафон».

– Ну вот, «Мегафон», Агафон – вот тебе, как говорится, и понятно, кто откудова.

– А сверчок?

– Ну, сверчок, было дело. Грех на мне. – Тетя Даша грустно вздохнула. – Я тараканов страсть боюсь. Выскочил неожиданно. Вот и пульнула тарелкой. Каюсь. Не поняла я, что это сверчок. Хочешь, покажу?

Тетя Даша достала из-за занавески, прикрывающей кухонные полки, маленькую стеклянную баночку, бережно завернутую тряпочкой, в которой, скорбно скрестив лапки, лежало тельце животного. Он был чем-то похож на кузнечика, но коричневого цвета. На всем нем, даже на лапках, росла шерстка. Головка была наклонена набок. На ней четко различались носик, ротик и глазки. Он был таким трогательным, что Юльке стало нестерпимо жалко это так глупо погибшее, маленькое существо.

– Пашей звали, – дрогнувшим голосом прохрипела тетя Даша и, не дав Юльке опомниться, быстро затараторила. – Ну пошли, быстро, за полчаса все сделаем.

* * *

Через час уже со всеми бумагами и собранными пожитками Юлька покидала свои гверотяпские хоромы. Когда она проходила мимо портрета бабы Мани, Юльке показалось, что та улыбается ей со стены. Обернувшись на прощание, она тихо сказала: «Ну до свидания, Агафон».

– Всего наилучшего, – ответил приятный баритон.

* * *

В машине Юлька наконец осмелилась открыть эсэмэску от злобного начальника. В ней было всего несколько строк: «Юлия, большое спасибо. Лизе стало значительно лучше. Вы можете решать свои проблемы столько, сколько вам это будет необходимо. Звоните. С уважением. Сергей Алексеевич».

Юлька почувствовала, как внутри разливается приятное тепло. Как это здорово, когда можешь кому-то помочь! Юлька улыбнулась и бросила смартфон на связку книжек по траволечению, прихваченных из бабушкиного дома.

Ольга Несмеянова

И какого черта я послушался привидения!

Обвив ногами сук, я дотянулся до бутылки на соседней ветке, сделал глоток и посмотрел, сколько осталось. До возвращения Бобо воды хватит. Без остального как-нибудь продержусь. Лишь бы меня не обнаружили и не стащили вниз. Алхимик заверил, что в зелени листьев им меня не разглядеть. Но вдруг он снова соврал?

По большому пальцу правой ноги пополз муравей. Я осторожно потряс ступней. Тварь свернулась клубком и впилась в кожу с фанатизмом испанского инквизитора. Когда при свете луны я карабкался на дуб, отсутствие носков только помогало. Но сейчас я отдал бы за них полрукописи. Ну, Бобо, держись. Муравьев я тоже включу в счет.

* * *

Борис позвонил ночью…

Увидев на экране прозвище лучшего с детсадовских времен друга, я решил не отвечать. Если его опять повело на розыгрыши, пусть ищет жертву в другом месте. Мне уже не шесть лет и даже не двадцать, когда я покупался на все его провокации. Но телефон звонил снова и снова, и я ответил.