– Что же ты наделала? Зачем ты так оставила меня? Прости мне, дорогая, мой упрек. И дождись меня там.

Все были удручены, молчаливы, печальны. И лишь повариха клиники рыдала горько, навзрыд.

Когда гроб исчез под землей, и все стали расходиться, Голдовский почувствовал, как кто-то легонько коснулся его руки. Он оглянулся и увидел медсестру Таню.

– Извините, пожалуйста, – сказала она. – У нас такое творилось тогда. Я просто не смогла вам позвонить. Дело в том, что я нашла эту записку в тумбочке вашей жены.

– Что? – У Виктора перехватило дыхание. – Алиса мне написала? Давайте же.

«Витя. Мой бесконечно любимый муж. Я знаю, когда ты прочитаешь это письмо, и у меня просто разрывается сердце. Мне не страшно умирать. Мне страшно растягивать это умирание и видеть, как оно убивает тебя. Ты понимал меня так, как будто мы были одним существом. Ты поймешь меня сейчас. Я ушла, чтобы остаться с тобой. Я тебя не предала. Мне кажется сейчас, что я спасаюсь и спасаю тебя. Храни тебя Господь. И если у меня Там будут какие-то права, я буду тебя оберегать от жестокой жизни. Навеки твоя Алиса».

Голдовский медленно спрятал записку в нагрудный карман и повернулся к засыпанному цветами холмику. Он встал на колени и закрыл лицо руками. Он плакал, прощался без упрека и благодарил.

* * *

Андрея Владимировича хоронили очень скромно. Жена, сослуживцы, друзья. Дина стояла далеко от гроба. Ее страшно тянуло туда, к нему. Посмотреть в последний раз, прикоснуться губами, но она не позволила себе. Она услышала, как закричала Марианна, и поняла, что все закончилось.

Закусив губу, смотрела сквозь слезы, как на могилу кладут цветы, скромные венки. И один роскошный венок из темно-красных и фиолетовых роз. Ее венок.

Викторию хоронили только Тамара и Дина. Блондина вообще не хоронили. Его оставили на неопределенное время в морге Бюро судебной экспертизы. К нему накопились вопросы.

* * *

Сергей в сопровождении врача и надзирателей подошел к палате, в которой лежал Князев.

– Ребята, – попросил он. – Дайте с ним побыть наедине. С прокуратурой я договорился.

Сергей подошел к кровати, Князев смотрел на него ничего не выражающим взглядом.

– Привет, Князь. Давно не виделись. Забыл спросить у тебя. Что это за погремуха такая – Князь? Не желаешь разговаривать? Да тебе уже и не надо. Сука ты, а не Князь. И как сука сейчас подохнешь. – Сергей вынул пистолет и сунул ствол Князю в зубы. Тот закрыл глаза.

– Приготовился? Рано. Помиловали тебя сегодня. Но только сегодня. Я еще найду тебя, падла! А пока жди суда и проклинай мораторий на смертную казнь. Князь гребаный.

* * *

Ричард нашел Дину в ее квартире на «Профсоюзной». Молча прошел на кухню, сел с непроницаемым видом.

– У меня серьезное сообщение.

– Что еще случилось? – устало спросила Дина.

– Ты победила! Все члены рекламного совета, руководители филиалов единогласно выбрали тебя лицом ювелирной линии «Черный бриллиант». Ты рада?

– Я не знаю. Нужно будет работать?

– Все оговорим в контракте. Это будет хороший контракт. Моя заинтересованность с двух сторон.

– Это то, что у нас называется – по блату?

– Я понял тебя. В деле главное – дело. Никто не имел информации о том, что ты моя племянница. Но даже если бы имели, это не заключало бы в себе последствий.

– Ясно. Я хочу тебе сразу сказать: я очень не люблю работать.

– Я и это понял. Можешь рассчитывать на мой блат. Мы можем подписать контракт сегодня?

– А мне положены какие-то представители?

– Какие угодно. Адвокаты, агенты, пресс– секретари.

– Да, возможно, у меня есть помощник, вернее, помощница. И адвокат. Я только позвоню.

Контракт подписывали в пентхаусе на «Соколе». В кабинете, стены которого были обшиты красным деревом. Интересы Дины представляли Тамара и Сергей. Тамару Дина наняла сразу на все должности: агента, помощника, пресс-секретаря и переводчика. Она свободно владела английским, французским и немецким. Сергей, как адвокат, в основном напрягался, пытаясь сосчитать нули в проставленных суммах. Дина нервничала из-за того, что уже в ближайшие дни нужно лететь на съемку в Прагу.

Затем все пили шампанское в белой с золотом гостиной.

Сергей тихо сказал:

– Я сегодня привез Наташку из больницы.

– Как она?

– Меня поразило то, что она уже может говорить, но воздерживается.

– Это действительно тревожно. Слушай, я сейчас спрошу у Ричарда, можно ли и ее взять в Прагу?

Ричард, разумеется, не возражал. Он в эти же дни собирался побывать в Харькове и Киеве.

– Дина, я не совсем представляю, где мне искать следы.

– На кладбище. В Киеве еще и в Бабьем Яру. Я бы очень хотела полететь с тобой.

– Мы еще там будем вместе. А сейчас с тобой начнут подготовку. Надо заказать костюмы. Тебя ждет стилист и еще одна хорошая женщина – Анна Ивановна. Я принял ее на должность агента твоего Топика.

– А нельзя его взять с собой?

– Тоже не сейчас. Мы все втроем соберемся через четыре дня и отправимся в большое путешествие. Вы будете мои гости.

* * *

Для съемки в Праге Дине доставили алое шелковое платье от Валентино Гарвани с чуть прикрытой грудью, обнаженными плечами, со сложными украшениями из той же ткани на длинной юбке, начиная от бедер. Платье от мадам Карвен с серебристым лифом и юбкой из бежевого шифона и литовского дизайнера Юозаса Статкевичюса из темно-синей шелковой тафты. Гардероб дополнили темно-красное пальто с набивным рисунком и лиловой подкладкой из коллекции Оскара де ла Рента, посвященной русской теме, и большая шапка из темно-рыжей лисы.

Она купила в ближайшем бутике еще костюм из темно-синего бархата для себя, прелестное розовое бархатное платье – короткое с оборками – для Наташки и брючный костюм из мягкого серо-голубого джерси для Тамары.

Наташка, хорошенькая, нежная и невинная в розовом платье, с распущенными блестящими волосами и мягким макияжем, застенчиво молчала до тех пор, пока не осталась с Диной одна в большом трехкомнатном номере старинного замка.

– Дина, звони быстрее администратору. Тут такое – усраться можно. Они ванны с шампанским делают.

– Зачем?

– Ну зачем, еб. Чтоб запузыриться в нее.

– Нам это нужно?

– Да мы без этого сдохнем.

– Может, ты и права. Только учти: если налакаешься…

– Не налакаюсь. Сукой буду. Если хочешь, заткни мне рот закуской.

Они фыркнули, и через некоторое время действительно лежали валетом в огромной ванне, наполненной до краев чуть подогретым золотистым шампанским.