— А она разве не у вас?

— Нет.

— Я подумала, может, она собиралась встретиться с ним. Она позвонила час назад, попросила разрешения взять мой автомобиль — она его часто берет — и сказала, что собирается встретиться с человеком, обещавшим рассказать ей что-то касательно Сьюзан. Я спросила, это, случайно, не Ниро Вулф, но она не ответила. Сказала, что обещала никому ничего не говорить. А вы уверены…

— Значит, она взяла автомобиль?

— Полагаю, что так. Вы уже…

— Синий седан?

— Да. Вы уже…

— Простите, я сейчас не могу говорить. — Я положил трубку и повернулся к Вулфу. — Я был прав, когда сказал: «Вот была бы штука!» Примерно час назад миссис Мэтью Брук взяла автомобиль миссис Кеннет Брук, чтобы встретиться с кем-то, кто позвонил ей по телефону и сказал, что может сообщить ей что-то о Сьюзан. Быть может, она еще жива. Несмотря на все паршивые обстоятельства. Мне самому поговорить с Кремером или это сделаете вы?

— Зачем?

— Господи боже мой! Чтобы перехватить треклятый автомобиль!

— Это необязательно. Сол.

— Причем здесь Сол? Он ведь не может…

— Он пасет мисс Джордан. Как тебе известно, ему вчера поручили навести о ней справки. Он позвонил сегодня утром вскоре после твоего звонка из Эвансвилла, и я велел ему взять в помощь Фреда и Орри, чтобы установить постоянное наблюдение за мисс Джордан.

Я положил обратно в карман связку ключей, которую успел достать. На связке был в том числе ключ от запертого ящика, где лежала записка с регистрационным номером синего седана.

— Черт побери! Могли бы так и сказать!

— Арчи, перестань ворчать!

— Если вы хотите назвать меня сварливым, то да, я такой. Как бы вы себя чувствовали, как бы чувствовал себя я или инспектор Кремер, если бы она пополнила список убийств теперь, когда мы ее засекли? И вы отлично понимаете, что любой болван может оторваться от хвоста, даже если это Сол Пензер. Вы хотите передать ее Кремеру прямо на блюдечке с голубой каемочкой. Ну да, я тоже. Однако было бы куда спокойнее прямо сейчас позвонить инспектору и сказать, что женщина, убившая Сьюзан Брук и Питера Вона, находится где-то на его территории в синем седане «херон» вместе с миссис Мэтью Брук, которую собирается тоже убить. Номер автомобиля у меня здесь, в ящике.

В ответ Вулф спросил, просто ради информации:

— Ты хочешь это сделать?

— Ну да, только об этом и мечтал!

— А Сол захотел бы?

— Если он ее упустил, то да. А если он по-прежнему у нее на хвосте, то нет.

Вулф поднял руку ладонью вверх:

— Тогда все просто. Мы определимся с действием или бездействием, исходя из нашей уверенности в профессионализме и дальновидности Сола. Моя вера в него хотя и не безгранична, но очень сильна. И он знает, что она уже убила двоих. Ну что скажешь?

— Я не обязан вам говорить. Когда Сол звонил в последний раз?

— В двадцать минут седьмого. Из телефонной будки на Лексингтон-авеню. Мисс Джордан была дома. Фред с Орри проводили ее до работы, а Сол сменил Фреда в шесть часов. Он…

И тут позвонили в дверь.

Я пошел в прихожую посмотреть, кто там, и, проглотив горечь обиды, которая стояла у меня во рту последние десять минут, повернулся к Вулфу, чтобы сказать:

— Мистер Пензер и мисс Джордан. Им назначено?

Глава 15

Через одностороннюю стеклянную панель я увидел, как Сол держит Мод Джордан за правую руку, поэтому, открывая дверь, я приготовился в случае необходимости взять дамочку под левый локоть, но она переступила порог без посторонней помощи.

— Орри в автомобиле с миссис Брук, — сказал Сол. — Она тебе нужна?

Я ответил, что нет, пусть Орри проводит ее домой. И Сол вышел передать Орри мои указания. Я уже писал, что не против того, чтобы подать или взять у убийцы пальто, однако Мод Джордан лишь покачала головой, когда я протянул руку. Она предпочла остаться в пальто. Решив, что Сол любезно проводит мисс Джордан в кабинет, я дождался его возвращения и последовал за ними. Сол придвинул ей желтое кресло и собирался взять себе другое, но Вулф велел ему занять красное кожаное. Прежде чем сесть, Сол, вынув кое-что из кармана, положил это на стол Вулфа. Тот скривился и велел мне это убрать. Короткоствольный «хаскелл» 32-го калибра, заряженный. Я положил ствол в ящик стола.

— Лежал в кармане ее пальто.

Если до сих пор мисс Джордан хранила гордое молчание, то сейчас открыла рот:

— Да, у меня нет разрешения на оружие. Я знаю, что хранить оружие без разрешения противозаконно, однако это отнюдь не оправдывает подобного обращения. — Она метнула на Сола неприязненный взгляд и перевела глаза на Вулфа. — Я как раз садилась в автомобиль по приглашению сидевшей за рулем дамы, когда на меня напал этот мужчина.

Пропустив ее слова мимо ушей, Вулф обратился к Солу:

— Докладывать будешь?

— Полагаю, это необязательно, — покачал головой Сол. — Если, конечно, вы не хотите узнать, где и когда. Мы ее взяли, когда она открыла дверь автомобиля и собиралась сесть. Я сел вместе с ней на заднее сиденье, а Орри — на переднее, рядом с миссис Брук. И все дела. Никакой суеты. Правда, миссис Брук немного пошумела, но мы ее успокоили. У Орри это хорошо получается. Дело было в Центральном парке. Детали нужны?

— Не сейчас. Скорее всего, они вообще не понадобятся. — Вулф повернулся к женщине в желтом кресле. — Миссис Олт, не будем тянуть резину. Поскольку мы можем легко…

— Меня зовут Мод Джордан.

— Так оно и есть. Имя не является чем-то неизменным. Человек вправе сам выбирать себе имя. Если вы решительно возражаете против того, чтобы вас называли прежнем именем, Марджори Олт, я буду…

— Меня всегда звали Мод Джордан.

— Так не пойдет. В отеле «Черчилль» остановился один человек, мой гость, который прибыл час назад. Лейтенант Сиверс. Джордж Сиверс из полиции Эвансвилла. Если он сейчас занят, то скоро освободится. Быть может, нам отложить разговор до тех пор, пока мистер Гудвин его не привезет?

Я видел много лиц, выражение которых резко менялось, но то, что произошло с ее лицом буквально за двадцать секунд, было потрясающим. Услышав фамилию Сиверс, она зажмурилась, а ее кожа мгновенно лишилась всех красок, хотя и прежде не отличалась особой яркостью. Я не любитель фантазировать, однако сейчас ее лицо лишилось не красок — нет, из него ушла жизнь. Оно не просто побледнело, оно стало другим.