Через полминуты она открыла глаза и посмотрела на Вулфа, однако так как я видел миссис Олт в профиль, то не мог ничего сказать насчет ее глаз.

— Джордж Сиверс — мой бывший одноклассник. — Она, очевидно, ждала комментариев, и Вулф что-то буркнул в ответ. — Так или иначе, теперь я могу говорить. Вы даже не представляете, как тяжело мне пришлось. Эти ниггеры. Иногда мне казалось, что я не выдержу и задохнусь в присутствии мистера Хенчи, мистера Юинга, черных мистеров, мистеров, мистеров… Но я это сделала. Я убила Сьюзан. У нее было право умереть, и я убила ее.

— Мисс Джордан, советую вам…

— Меня зовут Марджори Олт!

— Как вам будет угодно. Советую вам ничего не говорить, пока вы не возьмете себя в руки.

— Я держу себя в руках уже много лет. И сейчас тоже. С того самого дня, как умер мой Ричард. Я даже рада, что вы все обо мне узнали, поскольку теперь я могу говорить. Я не сомневалась, что вы узнаете. Вам известно, когда я это поняла?

— Нет.

— В тот день, когда я сидела здесь со всеми этими ниггерами, в тот первый раз, когда вы спросили меня о телефонном звонке и узнала ли я голос Сьюзан. Я решила, вы догадались, что она мне не звонила и никто не звонил. Что не было никакого звонка. Разве нет?

— Нет. Если бы я догадался…

Фраза повисла в воздухе. Не было смысла ничего объяснять, поскольку Марджори Олт хотелось говорить, а не слушать. И она продолжила свою исповедь:

— Я предчувствовала, что однажды все расскажу, но не подозревала, что моим слушателем будете вы. Я хочу, чтобы вы знали, хочу, чтобы все знали, что я не собиралась убивать Сьюзан из-за моего Ричарда. Я только хотела увидеть ее и побольше узнать о ней. Вот потому-то я и продала бизнес и… Вы в курсе, что у меня был прибыльный бизнес?

— Да.

— Вот потому-то я и продала бизнес, перевела все в наличность, перебралась в Нью-Йорк и сменила имя. Но когда я сюда приехала, то поняла, что это будет не так просто, так как мне не хотелось быть с ней друзьями. А когда она начала работать в КЗГП, у меня появился шанс. Поскольку с деньгами проблем не было, я сделала крупное пожертвование и предложила им свои услуги. Это было нелегко. Я хочу, чтобы вы это понимали. Хочу, чтобы вы понимали, что до того момента я вовсе не собиралась ее убивать. У меня этого и в мыслях не было. Я даже не собиралась ей вредить. Просто хотела узнать ее поближе. Вы меня понимаете?

— Да.

— А вы понимаете, как тяжело мне пришлось со всеми этими?

— Да.

— Я должна быть уверена, что вы меня понимаете. У меня на фабрике работали ниггеры, подметали полы и прочее. А теперь поглядим, сумели ли вы меня понять. Почему я решила ее убить?

— Это очевидно. Потому что она решила выйти замуж за черного.

— Значит, понимаете. Мой Ричард оказался для нее недостаточно хорош. Они с матерью дали моему Ричарду от ворот поворот. Позволили ему убить себя прямо у них на крыльце. А теперь Сьюзан собралась выйти за ниггера. И мне это показалось забавным. Она вечно говорила о гражданских правах. Ее только это и интересовало. А теперь она собралась выйти за ниггера. Так вот, она тоже имела право — имела право умереть, и я решила ее убить. Неужели хоть кто-то может меня не понять?

— Конечно. Особенно черные. Впрочем, гораздо сложнее понять, почему вы убили Питера Вона. Он что, вас узнал, когда пришел в офис в среду утром?

— Ему показалось, что узнал. Хотя он не был уверен. Он видел меня всего два раза, много лет назад. Я навещала моего Ричарда в колледже. Они были однокурсниками. Уже уходя, Питер Вон задал мне кое-какие вопросы, и мои ответы его не устроили. Поэтому я договорилась с ним о встрече тем же вечером.

— Чтобы убить его.

— Я так не думаю, — нахмурилась она.

— Однако вы взяли с собой револьвер.

Она облизала пересохшие губы:

— Я не собираюсь об этом говорить.

— И сегодня вечером вы снова взяли оружие. На сей раз для миссис Брук. Тот же самый револьвер?

— Конечно. Револьвер принадлежал моему мужу. Муж всегда брал его с собой, когда забирал из банка деньги на зарплату рабочим. Впрочем, я не хочу об этом говорить. Я хочу говорить о Сьюзан. Вы знаете, она звала меня Мод, а я звала ее Сьюзан. Мой Ричард тоже звал ее Сьюзан. Он мне все о ней рассказал, но я никогда раньше не видела ее. У меня остались от Ричарда две фотографии Сьюзан. Одну он всегда носил с собой. Боюсь, вам не понять, какие чувства я к ней испытывала. Не стану утверждать, будто любила Сьюзан, потому что мой Ричард ее любил. Это не совсем так. Но я хотела быть рядом с ней, видеть ее каждый день. Вы меня понимаете?

— Думаю, да. Вы хотели ощущать некоторую сопричастность. — Вулф перевел взгляд на меня. — Арчи, кухонный телефон.

Я нажал на кнопку и направился к двери. Когда я проходил мимо Сола, он мне подмигнул. Когда-нибудь я отучу его от этой привычки. На кухне я сел за маленький стол, за которым обычно завтракаю, и, пододвинув к себе телефонный аппарат, набрал номер. Кремер не любит, когда ему звонят домой, однако если я позвоню в убойный отдел Южного Манхэттена, то, скорее всего, нарвусь на Роуклиффа, а мне сейчас не хотелось тратить время и нервы, чтобы выслушивать его бормотание. После четырех длинных гудков я услышал знакомый женский голос и в ответ на ее «алло?» сказал:

— Миссис Кремер, это Арчи Гудвин. Будьте добры, могу я поговорить с инспектором?

Она ответила, что посмотрит, и через минуту меня оглушил злобный рык:

— Гудвин, чего тебе от меня нужно?

— Я говорю из кухни. Мистеру Вулфу нужна ваша помощь. У него в кабинете женщина, которая убила Сьюзан Брук и Питера Вона. У дамочки словесный понос, и ее никак не заткнуть. Она уже объяснила, почему убила Сьюзан, и все еще продолжает объяснять.

— Черт бы тебя побрал! Небось, опять паясничаешь?

— Вовсе нет. Мне до смерти надоело выслушивать от копов обвинения в том, что я паясничаю. Сегодня утром в Эвансвилле, штат Индиана, лейтенант полиции обвинил меня в том же, и я привез его…

— А