помню подробностей. Очень многое я упускаю. Я тоже человек и не могу объять необъятное. Даже если взять простой, казалось бы, вопрос, как дать зеленый свет перспективным исследованиям или перспективным людям. Да, в моей истории человек что-то изобрёл или стал кем-то выдающимся. Но этому предшествовала целая череда событий, которая не только круто изменила жизнь, но и дала тот необходимый жизненный опыт, без которого всё было иначе. Например, здесь не случилось Гражданской войны, которая круто изменила жизнь десятков миллионов людей. Великая война закончилась иначе. И так далее. И что мы видим? Маршал Жуков никогда не станет Маршалом Победы, вполне довольный бурным развитием своего обувного дома и тем, что его мечта осуществилась. Ленин строит социализм в Мексике, вполне довольный тем, что его прогнозы о том, что революции в России при жизни нынешнего поколения не случится, оказались верными. Гитлер погрузился в богемную жизнь и рисует картины. Муссолини снимет фильмы и не помышляет о том, чтобы пойти в этом году на Рим и провозгласить себя дуче. Жизнь десятков и сотен тысяч людей пошла по совершенно иному пути. Поэтому мне и приходится вести селекцию практически заново, почти с чистого листа. Да, я что-то и кого-то помню из прошлой жизни, и делаю всё, чтобы использовать эти знания. Я слежу за ними. За теми, кого я помню из своей истории. Равно как и за теми, кто в моей прежней истории так и не смог состояться. Её Величество История не дала им в своё время такого шанса. Я же попытаюсь дать. Может быть это будет необычный шанс, но он будет. Может ли казачий есаул стать впоследствии генералом бронетанковых войск? Поди знай, но почему бы и нет? Вполне вероятно, что его тупо расстреляли за каким-нибудь амбаром в Гражданскую и свершения его жизни прервались, и благодарное человечество никогда не узнает о великих свершениях или великих злодеяниях, которые он мог бы совершить, останься он жив. А может там, под тем самым амбаром, от той самой пули обдолбанного наркотой анархиста, погиб несостоявшийся будущий гений танковой войны? Или конструктор космических ракет? Или выдающийся педагог?

Императрица хмыкнула:

— Или маньяк и серийный убийца.

Киваю.

— Да, может быть и такой поворот. Мы этого не знаем. Но мы узнаем. Очень скоро. Лет через двадцать. Всего-то. Какие наши годы, да, любовь моя?

* * *

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. САХАЛИНСКАЯ ОБЛАСТЬ. ИМПЕРАТОРСКАЯ ГАВАНЬ. 17 ноября 1921 года.

Бункер Ситуационного центра Объединенных сил Сахалинской группировки войск. Как говорится, на сцене всё те же, место действия и обстановка без изменений.

Николай усмехнулся. Точнее можно сказать так — изменений каждый день становится всё больше и больше, их уже столь много, что уже даже перестаёшь замечать рост лавины событий. Событий, которые в один прекрасный момент обратятся в лавину действий.

Да, Императорская Гавань кипит, бурлит и пенится, как сказал бы Миша. Войска всё прибывают и прибывают, количество транспортов в порту такое, что швартовать их негде, приходится оставлять на рейде, благо береговая оборона, авиация и корабли прикрытия держат японцев на расстоянии.

Известие об уходе на юг японской эскадры значительно повысило моральный дух русских войск. Что ж, противник тоже не дремлет и готовится к обороне Южного Сахалина. Трудно спорить, высадка на остров обойдется Армии Единства отнюдь не дёшево, но это война.

Видят ли приготовления русских сами японцы? Конечно. Японская разведка отнюдь не дремлет и в Токио прекрасно понимают, что происходит подготовка к массированному эшелонированному десанту. Меры, разумеется, предпринимают, всячески усиливая сахалинскую группировку, перебрасывая на остров войска и припасы с Хоккайдо. Единственный вопрос в Токио, который очевиден и в наших штабах, успеют русские и решатся ли на высадку столь больших сил в преддверии зимы или отложат операцию на весну? Или, наоборот, дождутся льда и пойдут по нему на штурм острова? А если решатся на высадку, то где именно?

Операция «Химера» входила в завершающую фазу.

Все спешат. Всё спешит. Ледяное крошево на море вскоре встанет, а там уже и до крепкого льда недалеко.

Все стараются успеть. Каждый по-своему. И каждый к своей цели.

* * *

ЯПОНСКАЯ ИМПЕРИЯ. СЕВЕР КОРЕЙСКОГО ПОЛУОСТРОВА. ПЕРЕДОВОЙ КОМАНДНЫЙ ПУНКТ ОСОБОГО ТАНКОВОГО КОРПУСА ЛЕЙБ-ГВАРДИИ. 17 ноября 1921 года.

Более полсотни офицеров от штабс-капитанов и до генералов включительно. Большое оперативное совещание. Большой зал бетонного бункера танкового корпуса.

Андрей обвел взглядом собравшихся. Вроде все прибыли. Командование корпусом в полном составе. Командующие 1-й и 2-й танковых дивизий Лейб-Гвардии со своими начштабами. Командующий 1-й механизированной дивизией Л.-Гв. и его начштаба. Командующий 4-й смешанной авиационной дивизией, Командование Лейб-Гвардии 1-го мортирного артиллерийского полка (с этими вообще выходило забавно, поскольку комполка был русским, а его начштаба — германцем, хоть и в русской форме, впрочем, половина штата полка, снабженного по штату крупповскими мортирами langer 21 cm Mörser образца 1918 года, была как раз укомплектована именно германцами.

Командующий корпусом генерал-адъютант Добржанский негромко переговаривался с стоявшими рядом генералами. Начало затягивалось, может кого-то ждали, может каких-то вестей, а может и ещё что. А может и ничего. Захотел так Добржанский и всё. С него станется.

Вообще же, капитан Романов не очень понимал смысла в таком большом совещании в настолько расширенном составе, что даже пригласили командиров батальонов и их начштабов. К чему бы это? Ведь совершенно ясно, что никаких секретов им не огласят, секреты предстоящий сражений хорошо если знают человек пять-шесть, причем большая часть из них как раз находится за пределами этого собрания. Тогда в чём подвох?

А вот и начало.

— Товарищи офицеры! Мы начинаем. Итак, сегодня у нас общий сбор командиров всех уровней, начиная с батальонного уровня. Разумеется, никаких судьбоносных решений здесь принято не будет, равно как не будут оглашены и какие-то стратегические планы кампании. Противник серьезно укрепился и прогрызть его оборону будет крайне сложно и весьма кроваво. Мы ждём подхода свежих сил, а, главное, ждём подхода тяжёлой артиллерии. Линия фронта на участке Мукден-Сейсин скорее напоминает бесконечные линии окопов и укреплений времен Великой войны, особенно на Западном её фронте. В отличие от тех времён, мы категорически не хотим нести такие чудовищные потери во время бессмысленных самоубийственных атак в лоб. Время играет на нашей стороне. Морская блокада всё больше ограничивает возможности противника. Подвоз морем весьма затруднён, это касается всего — вооружения, боеприпасов, топлива, продовольствия, прибытия свежих пополнений, вывоза раненых, ротации войск, в