Когда он достал член, я упала на попу и закашлялась. Он же присел рядом со мной и ладонью сжал плечо. Там, где была метка истинности.

— И кто же твой истинный? – Арон оскалился. – Что он делает, пока ты сосешь член другого? Хреново сосешь. Но шлюха отменная. Безотказная.

Эти слова стали для меня сильным ударом. Тем, что вышибло мой разум и в один момент отрезвило.

Арон не стал ждать моего ответа. Встал и взяв полотенце, с которым он, судя по всему пришел, направился к двери. Я же еще сидела на полу. Больше не смотрела на оборотня и не слышала того, как он вышел из душевой.

Часто дышала и чувствовала, как в груди все рвалось, наполняя меня горечью и ощущением грязи раз и навсегда прилипшей к коже. А так же пониманием того, что я больше никогда и ни за что не позволю ему прикоснуться ко мне. Хватит с меня этой слабости.

— Молодец, Амели, ты самая настоящая дура, — я встала с пола и пошла к раковине, после чего вновь взяла зубную щетку. Умылась холодной водой и с остервенением начала чистить зубы, стараясь убрать вкус Арона и не думать о том, что он заставил меня проглотить его сперму.

Выругалась и отшвырнула зубную щетку, после чего вновь встала под холодный душ. Кусала губы и водила мылом по телу и лицу. Вот только, оно не убирало ту невидимую грязь, которая прилипла ко мне. Впиталась в тело и обволокла мысли.

Мною попользовались, а я позволила. От понимания этого чувствовала себя никчемной. Невыносимо грязной. И от этой грязи так невыносимо сильно хотелось избавиться.

Наверное, учитель был бы мной разочарован. Каждый мой поступок это отображение воспитания мастера Эдергара. А я поддалась какой-то непонятной слабости и повела себя недостойно. Ужасно. И от этого мерзко. Я злилась и пылала от гнева. В первую очередь, на саму себя. В ладони сжимала мыло и, задыхаясь от ледяной воды, падающей на лицо, обещала себе, что подобного никогда не повторится.

Это была та самая ошибка, которая показала, какой может быть слабость девушки. Нет, мне это не нравилось. Я этого не желала.

В какой-то момент в дверь постучали и раздался голос стражника:

— Выходи. Пора возвращаться в камеру.

Я молча взяла полотенце и вытерлась, после чего оделась и вышла из душевой. Внимательно посмотрела на стражника. Он пустил ко мне Бранта. Он знал, что происходило в душевой и, наверное, слышал мои стоны. Еще один свидетель моей грязи.

— У вас правилами темницы позволено пускать парней в женскую душевую? – сухо спросила, следуя за мужчиной. На мой вопрос он не ответил. Лишь кинул на меня беглый взгляд.

Когда мы вернулись к моей камере и я зашла в нее, лишь один раз посмотрела на оборотня. Сейчас там стоял Брант. Волосы влажные и растрепанные, а взгляд мрачный. Невыносимо тяжелый. Но теперь он на меня никак не действовал. Не вызывал дрожи или страха. Ничего. Только ненависть. Глубокая, острая и всепоглощающая. Во всем остальном, в моей груди царила полная пустота.

Стражник закрыл решетку и ушел. Я села на край своей кровати и начала приглаживать влажные волосы пальцами. Просто для того, чтобы чем-то заняться. На Бранта я не смотрела, но почувствовала, что он подошел ближе к решетке. Пока занималась своими волосами, убрала их с плеч и стала видна метка. Уже не было смысла ее скрывать. И сейчас я ощущала, что Брант смотрел на метку. Буквально прожигал ее взглядом.

— Значит, у тебя есть истинный, — в голосе сталь и холод. – Кто он? Тот Рейн?

Я ничего не ответила. Не хотела. Не желала разговаривать с Брантом, или даже смотреть на него. Уже сейчас была не в состоянии понять, как могла заниматься с ним чем-то интимным. Как поддалась на грубые прикосновения и получала от них удовольствие. Тем более, он никогда не относился ко мне, как к девушке. Только, как предмету утоления инстинктов. Идиотка. Радовало только то, что я хотя бы сейчас, пусть и с опозданием, но все же пришла в себя и воспоминание о том, что происходило между нами, вызывало у меня лишь едкое отторжение.

— Слышал, что истинные могут трахаться только друг с другом и вне пары секс невозможен. Но исходя из того, как ты текла от моих рук, это ложь, — я чувствовала, что взгляд Бранта все еще был на моей метке. – Пошел нахрен твой истинный. Иди ко мне, Одри. Я еще не кончил.

С Брантом я была согласна в одном. Пошел нахрен мой истинный.

Я все же подняла взгляд и посмотрела на оборотня. В его глазах увидела голод. Желание наброситься.

— Нет, — ответила твердо. При этом, без каких-либо эмоций посмотрела в его глаза. Больше не ощущала опасения или дрожи. Все это исчезло. Осталась только ненависть.

— Отказываешь? – Брант еле заметно приподнял один уголок губ в зверином оскале. – Будь хорошей девочкой и не строй из себя недотрогу. Не после того, как так явно хотела меня.

— Хотела? Тебя? – я приподняла бровь. – У нас был уговор и я выполнила его, несмотря на то, что ты мне омерзителен. Больше нечто такое я повторять не намерена. Никогда в жизни.

Глаза Бранта наполнились чернотой. Он сделал еще один шаг к решетке и одной ладонью сжал металлический прут.

— От тебя не так сильно несет другим. В тебе сперма Арона, — на этих словах Брант прищурился. – Дала ему? Или взяла в рот и проглотила сперму?

Так вот почему Брант размазал по моему обнаженному телу свою сперму, а Арон и вовсе заставил ее проглотить. Это нейтрализовало исходящий от меня запах Рейна. Таким образом, им было легче мной пользоваться, ведь для оборотней запах очень важен.

— Между нами не происходило ничего такого, от чего меня бы сейчас не воротило, — я скривилась. Из слов оборотня сделала вывод, что Брант, судя по всему, не знал, что делал Арон. Как и наоборот. Это было дико, ведь Брант сказал, что они вдвоем один оборотень. Я бы могла спросить об этом, но, честно, мне плевать. На них обоих. И, единственное, что меня сейчас волновало, так это вопрос, как можно уничтожить нашу истинность.

— Подойди, — Брант сильнее сжал ладонью металлический прут и мне казалось, что еще немного и согнет его. Но приказ оборотня я проигнорировала. Закончила поправлять волосы и с ногами забралась на кровать. Прислонилась спиной к холодной стене и закрыла глаза.

Моя магия была запечатана и я больше не чувствовала собственную энергетику. Но сейчас пыталась сконцентрироваться, чтобы помедитировать. Раньше я это делала каждый день минимум по два часа. Подобное являлось обязательной частью учения моего мастера, ведь, медитируя, я училась контролировать свою магию. Да, сейчас во мне магии не было, но в концентрации я нуждалась. Поэтому, закрыв глаза, я замедлила дыхание. Попыталась опустошить сознание и проникнуться собственным телом. Своей силой и кровью, бегущей по венам. Именно в ней обитала магия.

Брант больше ничего не говорил, но, даже несмотря на собственную концентрацию, я чувствовала на себе его взгляд.