Обернулась и увидела, как менялись черты лица и вот передо мной стоял Брант.

— Скоро увидимся, — слова мрачные и сказанные им, прозвучали, как приговор.

Четыре дня. Я думала, что Бранта заточили на более длительное время, а не на четверо суток. Половина из этого срока уже прошла и оставалось только два дня… Это время за которое мне нужно было покинуть академию. Я сжала ладони в кулаки и мысленно пообещала себе, что сделаю это.

Стражник, подойдя к моей камере, открыл дверь и сказал идти за ним. Я шла по коридору и все ощущала на себя тяжелый взгляд. Сжимала ладони в кулаки и вновь мысленно обещала себе, что за эти два дня обязательно выберусь.

Время пошло. Или я убегу, или попаду в лапы ненавистного мной кровожадного чудовища.

Когда покидала темницу, чувствовала себя странно. Все же, пока сидела в камере, пропиталась полумраком, холодом и теснотой того помещения. Как бы мне не хотелось этого признавать, но темница сильно давила на сознание и только выйдя на улицу, я смогла вдохнуть полной грудью.

Уже был вечер. Наверное, до комендантского часа оставалось лишь несколько часов, но, несмотря на то, что солнце давно село, воздух казался теплым. Невероятно приятным и таким свежим.

— Одри Бун, — меня кто-то окликнул. Я обернулась и увидела смотрящего.

Оказалось, что мужчина ждал меня около выхода из темницы, для того, чтобы провести к зданию академии и поговорить о моем поведении. Смотрящий очень строго объяснил, что это наказание было легким. Мне дали поблажку. Но, если я и дальше буду пропускать занятия и во время комендантского часа не находиться в своей комнате, разговаривать со мной будут уже иначе.

— Комендантский час был установлен для безопасности студентов, — сказал мужчина, когда мы по тропинке, выложенной камнями, под покровом вечера, возвращались к академии. – И нарушая правила, ты сама подвергаешь свою жизнь опасности. Вон два дня назад опять нашли тело убитой девушки.

— Еще кого-то убили? – переспросила, округлив глаза.

Мужчина мрачно кивнул. Я попыталась узнать, кого убили и как это произошло, но смотрящий на эти вопросы отвечать не стал. Довел меня ко входу в академию и пошел прочь.

Я мысленно выругалась и пнула камень, лежащий у меня под ногами. После этого развернулась и пошла к громоздкой, в высоту, наверное, не меньше двух метров, деревянной входной двери в здание академии.

Зашла в холл и пошла к лестнице. Тут собралось несколько группок студентов и все в форме серого цвета — третьекурсники. Мимо одной из таких компаний я как раз проходила. На них не обращала никакого внимания, поэтому не заметила того, как мне, в самый последний момент поставили подножку, из-за которой я, под дружный и такой мерзкий смех этой компании, полетела вниз. Пытаясь не упасть, схватилась за какую-то девушку. Но не получилось. Я все равно упала, до боли ударившись коленками о каменный пол.

— Кайл, что ты творишь? Не видел, что я тут стою? Она мне чуть форму не порвала, — та девушка, высокая брюнетка, в которую я вцепилась пальцами, пытаясь не упасть, собиралась оттолкнуть меня от себя, но я первая разжала пальцы, отпуская ткань ее формы и, несмотря на жуткую боль в коленках, встала на ноги, тут же делая шаг назад.

— Да, Кайл, какого черта ты творишь? Ноги не можешь держать вместе и они у тебя торчат в разные стороны, мешая другим ходить? – я зло зашипела, оборачиваясь к тому парню, который поставил мне подножку. Высокий и жилистый. С раскосыми глазами, черными волосами и несколькими родинками на левой щеке. Раньше я этого Кайла не видела.

— Рот прикрой и за языком следи, — он окинул меня брезгливым взглядом.

— А ты ноги подбери и держи их при себе, — я фыркнула, чувствуя, что почти все, кто сейчас находился в холле, смотрели в нашу сторону.

— Борзеешь, уродина, — та брюнетка, за которую я ранее вцепилась пытаясь не упасть, сейчас толкнула меня в плечо. Сильно. Я чуть не упала. Но устояла на ногах и ринулась к ней, намереваясь, как минимум, ответить тем же, но внезапно мою руку перехватил Онур, приближение которого я до этого момента не заметила.

— Пойдем отсюда, — прошептал он, после чего потянул меня за собой к лестнице.

— Ничего себе. У нее есть парень. Такой же никчемный мелкий уродец, — услышала я позади себя едкую фразу этой брюнетки и новую порцию смеха.

Онур на эти слова внимания не обратил, хоть я и ощутила, что он немного сильнее сжал мою руку. Очень быстро поднявшись по лестнице, он завел меня в пустую комнату. Лишь после этого отпустил руку и сказал:

— Тебе нужно быть осторожной. Арон сказал, что ты его раздражаешь.

— И что с этого? – я фыркнула.

— А то, что ты теперь во всей академии главная цель для издевательства.

— Главная цель? Почему?

— Я же тебе говорил – тот, кто не нравится Арону, не нравится всем. А он вчера сказал, что ты его раздражаешь и было бы хорошо, если бы ты вообще исчезла из академии.

— Вчера? Как?.. Кому он такое сказал? – я была удивлена. Арон же в темнице и вчера он не мог ни с кем разговаривать.

— Я не знаю, — парень отрицательно покачал головой. – Я вообще не видел его последние два дня. Но вчера по академии разнеслось, что Арон такое сказал. Что он хочет, чтобы ты исчезла из академии, так как раздражаешь его. И, все. Другие студенты это подхватили. Твои однокурсники, услышав об этом, вчера во время ужина в обеденном зале разнесли, что ты, видно, считаешь себя лучше них, раз не ходишь на занятия. Та пятикурсница, к которой тебя перекрепили… Кажется, Релив, со своими подругами рассказали, что ты крайне неприятная особа. Огрызаешься, как какой-то зверек и, что с тобой вообще нельзя найти общий язык, так как ты еще та стерва. Да и другие… Про тебя столько гадостей говорили. Первокурсницу со шрамами на лице, обсуждали даже те, кто тебя ни разу не видел. Еще и всплыло то, что ты заточена в темнице и, что сегодня тебя освобождают.

— И что? Пусть говорят, что хотят, — у меня сейчас были дела поважнее, нежели волноваться из-за того, что кто-то что-то говорит.

— Ты не представляешь масштаб катастрофы и то, что о тебе говорят. Если бы я тебя не знал, клянусь, наслушавшись всей той грязи, тоже посчитал бы, что Арон прав и тебе лучше исчезнуть из академии. Но я тебя знаю и решил предупредить. Касательно тебя, сейчас очень скверное настроение в академии. Арон как-то нечто подобное сказал про одного парня и того загнобили. Просто уничтожили.

Учитывая то, что я и так была изгоем благодаря Релив, сильно не расстроилась из-за слов Онура. Да и, опять-таки, у меня были дела поважнее, всех этих слухов. Но, поскольку у меня что-то не вязалось, я решила уточнить:

— Ты уверен, что эти слова Арон сказал вчера?

— Все так говорят.

— А ты точно не знаешь где и кому он их сказал?