Я почистила зубы и расчесала волосы, после чего включила воду и встала под слабую струю. Вода ледяная, но я другого от темницы и не ожидала. Да и, наверное, так даже лучше. Можно охладить и себя и свои мысли.

Я закрыла глаза и подняла голову. Уже вскоре начала дрожать, но холод принимала как нечто такое, что мне сейчас необходимо. Он отрезвлял и давал возможность сосредоточиться.

Поглощенная собственными мыслями, я не услышала шаги позади себя, но вздрогнула, когда меня обвили сильные руки и так порочно прижали спиной к крепкому торсу.

— Что ты тут делаешь? – я зашипела. Сразу поняла, что это Брант. И он был полностью голый, что я тут же ощутила своей кожей. Жар его тела и сталь мышц. А еще твердый член, упирающийся мне в поясницу.

Сознание вновь наполнили стыд и смущение, из-за чего мысли воспылали адским огнем и я, широко раскрыв глаза, начала вырываться. Эта ситуация уже переходила все границы. Мы вдвоем голые и я так тесно прижата к Бранту, из-за чего своим телом так ясно ощущала его – крепкое и мощное. Слишком близко и остро. Дико для меня и чрезмерно запретно. Неприемлемо.

— Отпусти, — голос дрогнул. – Ты душевыми ошибся? Тебе нужно в соседнюю, — сказала, но краем сознания понимала, что, нет, он не ошибся. От оборотня исходил запах мыла и его кожа тоже была мокрой, несмотря на то, что он не попадал под струю воды. Брант уже принял душ и пришел ко мне. Его пустил стражник, чьи шаги я сейчас слышала за закрытой дверью душевой. Значит, Брант и тут имел вес. Выпустить из темницы его не могли, но вот пустить в женскую душевую, когда тут я, как оказалось, без проблем.

— Хочу тебя, — прорычал он. Одной рукой все еще прижимал меня к себе, а второй жестко скользнул по телу. По бедру, попе и сразу коснулся лона, от чего меня пробило разрядами молний и перед глазами все поплыло.

— Нет, не трогай меня, — сознание мгновенно опустело, но я из последних сил пыталась сопротивляться. Ну почему это происходило со мной? Почему не могла дать ему сильный отпор и выказать всю ненависть которую ощущала несмотря на наваждение, нахлынувшее на меня из-за этой близости? Это потому, что этот оборотень был моим истинным? Тогда мне нужно было убрать эту связь. Как можно быстрее. Вырвать ее из себя, словно проклятие и избавиться от этого яда, убивающего мой разум.

— Обопрись руками о стену, — он заставил меня наклониться и я тут же ладонями коснулась холодной плитки. Но не потому, что Брант этого хотел. Просто ноги подогнулись и я боялась, что упаду. Хотела иметь возможность хоть за что-то держаться. — Вот так. Хорошая девочка.

— Ненавижу тебя, — прошептала, но, когда он ладонью провел по спине, ощутила, как вслед этому прикосновению по телу прошлись щекочущие импульсы и я прогнулась, кусая губы, чтобы не застонать.

— Ненавидишь, но опять течешь, — эти слова прозвучали совсем рядом с моим ухом. – Раздвинь ноги.

Брант шлепнул меня по попе и я, не сдержавшись, застонала. Больно, но это была не та боль, когда нестерпимо и от нее хотелось избавиться. Эта боль была интимной и обжигающей. Пропускающей по телу волну дрожи.

— Тебе нравится погрубее, — оборотень сжал ладонью мою попу. – Настоящая находка.

— Нет, не нравится, — я отрицательно помотала головой, но вновь простонала, от того, как он накрыл ладонями мою грудь.

Брант со мной не церемонился. Ему будто не было известно, что такое нежность, а я все равно стонала. Вновь с трудом дышала и подрагивала от каждого его грубого прикосновения. И я дала слабину. Могла позвать на помощь стражника и, возможно, он бы мне помог, понимая, что Брант причиняет мне вред. Но я молчала. Решила, что пока оборотень не переходит черту, я ничего не буду предпринимать.

Разум окончательно опустел и я уже громко простонала, ладонями опираясь о плитку, но, внезапно, Брнат отстранился. Несколько секунд полной тишины и я сама обернулась увидев позади себя уже не Бранта. Там стоял Арон. Он смотрел на меня. Скользил взглядом по обнаженному телу и тяжело дышал от чего мощный торс вздымался.

Сейчас, увидев его обнаженным, заметила на руках и груди множество татуировок. Невероятно красивых, но каких-то жутких. А еще шрамы, которые уродовали рисунки. Правда, на Бранте шрамов было больше. Намного больше.

Я встрепенулась, хотела прикрыться, ведь к Бранту немного привыкла, а будучи обнаженной перед Ароном, ощутила себя жутко неловко.

— Не смотри, — растерянно пробормотала и в лихорадочном движении потянулась за своим платьем, но Арон не дал мне прикрыться. Перехватил мою руку и, сжав ладонь на запястье дернул на себя, из-за чего я грудью уперлась в его торс.

— Встань на колени, — его голос сейчас был утяжелен непривычной хрипотцой, а взгляд буквально резал. Арон надавил мне на плечо и я, будучи обмякшей и растерянной, поддалась. Упала на колени, больно ударившись ими о пол. И тут же прикрылась руками. Стеснялась своей наготы. Не хотела, чтобы Арон видел меня обнаженной.

Я подняла голову и увидела, что Арон взял член в ладонь и ею провел по возбужденной плоти, после чего поднес к моему лицу.

— Открой рот.

— Нет, — я отрицательно помотала головой. – Зачем мне открывать рот? Ты меня ненавидишь. Отпусти. Дай я оденусь.

— Открой рот, — повторил он более жестко, поддел пальцами мой подбородок, не давая отвернуться.

Арон провел членом по моим губам и они тут же начали гореть. Точно так же как и щеки. Да и все тело. Для меня то, что происходило было уже за всеми гранями порочности.

Я дернулась, стараясь не замечать того, что внизу живота вновь потянуло, из-за чего я поерзала. Но сознание так и не прояснилось. Я все еще горела. Все еще стояла на грани. Взрыва и собственного ада. Хотела дать себе пощечину и накричать на саму себя.

И я могла закричать. Могла позвать на помощь. Но я не сделала этого. Ни сейчас, ни в тот момент, когда Арон толкнулся членом мне в рот. Разве что дернулась, но он удержал меня. Сама того не понимая, разомкнула губы и пустила его в себя.

Как же дико все это было. Его член у меня во рту. Нет, не до конца. Даже не на половину. Но я все равно в это поверить могла, точно так же, как и не была в состоянии осознать, что чувствовала. Сплошной шок и растерянность. А еще усиливающийся жар и взрыв ощущений. От того, как Арон придерживал мою голову за подбородок и толкался внутрь.

Арон намотал мои волосы на свой кулак и в этот момент заметил метку истинности на плече. Сжал волосы еще сильнее. До боли и жжения, после чего толкнулся глубже, делая это движения грубым. Жестким.

— Так у тебя есть истинный, — слова пропитанные чем-то не хорошим. Мрачным и злым.

Мне в этот момент хотелось закричать «Да, есть. И это ты», но не смогла. Арон стал более жестким, а движения грубыми и глубокими. Я не могла нормально дышать и челюсть болела от того, что ее приходилось держать широко раскрытой.

Я не знаю, сколько это продолжалось, но мне казалось, что очень долго и прекратилось лишь в тот момент, когда Арон сделал особенно глубокий толчок и излился мне в рот. И не вынимал, пока я все не проглочу. Соленную, вязкую жидкость.