Помощник выгнулся и затих.

Но это было не все, потому что убить было мало. Даже этого было мало! Конторе мало…

Резидент вытащил последнюю гранату, не “эргэдэшку”, а ребристую, как ананас, и гораздо более мощную “лимонку”. Оттянул вниз челюсть своего уже мертвого Помощника и с силой, вкручивая и ломая зубы, толкнул туда гранату, стараясь, чтобы рычаг оказался сбоку.

Подтащил к голове руки, сложил раскрытые ладони на лицо.

Так, именно так…

Удерживая руки, перевернул Помощника на живот, чтобы взрывная волна отразилась от земли. Сунул под тело руку, нащупал лицо, нащупал гранату, сунул палец в чеку.

– Извини, – сказал еще раз. – Так надо. Это лучше, чем если резать…

Выдернул кольцо, вскочил на ноги и бросился в сторону.

Раз, – считал он про себя.

Два.

Три…

На исходе третьей секунды он упал за дерево, закрыв голову руками.

Сзади глухо бухнул взрыв. По листве ударили осколки и разлетающиеся во все стороны кости черепа.

Вот и все, теперь его никто не опознает. Могли остаться куски пальцев, но даже если их найдут, то вряд ли смогут идентифицировать – отпечатков Помощника нет в архивах, не должно быть…

Он не стал смотреть на то, что сотворила граната, он побежал вперед, потому что на звук взрыва бросится погоня и очень скоро будет здесь.

Надо отрываться и уходить…

Он бежал еще час или два.

Бежал, бежал, бежал…

Бежал от разрушенной почти до основания казармы, от того места, где оставил обезображенный, обезглавленный труп своего Помощника.

Он ушел! Несмотря ни на что – ушел!

Один ушел…

Наверное, рапорт дошел. И наверное, того, кому дошел, заинтересовал, и он направил его выше. А тот, кто был выше, – еще выше, вверх, по замысловатой и донельзя запутанной служебной лестнице, ведущей в приемные руководителей Лубянки.

С чего он это взял?

С того, что подполковника Максимова завтра к девяти пятнадцати утра вызвал не кто-нибудь, а вызвал Сам! Которого он за всю службу “живьем”, может быть, только пару раз видел, и то случайно.

Выходит, не зря он впрягся в это дело – в командировки ездил, коньяк криминалистам ставил… Не зря! И капитан Егорушкин погиб тоже не за просто так. Все-таки все было не зря, не напрасно!.. Клюнуло начальство на приготовленную им наживку. На присутствующие в рапорте кивки на “конкурирующую фирму”, на военную разведку, которая наконец попалась! Вернее, которая вляпалась!..

Ай да он, ай да молодец!

Завтра, в девять пятнадцать, он выложит главные свои козыри, выложит протоколы осмотра мест происшествий, акты экспертиз… И все эти, по отдельности ничего не значащие, факты выстроит в цепочку причинно-следственных связей…

Подполковник включил левый поворот, заехал между двух девятиэтажек во двор, остановил машину рядом со своей ракушкой. Не заглушая двигатель, вышел, открыл замки, поднял, толкнул вверх, под потолок, створку ворот.

Жена уже, конечно, дома и уже приготовила ужин. Но он ей пока ничего не скажет. А может, и вовсе не скажет, все равно она ничего не поймет и не оценит. Оценить такое могут только люди сведущие, только свои. И хочется надеяться – вышестоящее начальство. Лучше всего, если оценит начальство, потому что одобрение и восхищение начальства выражается в звездах на погоны и на китель, в продвижении по службе, в улучшении жилищных условий…

А это лучше пожатий рук и одобрительных похлопываний по плечу. Потому что материальной.

Подполковник задвинул ворота, закрыл замки и пошел в сторону подъезда. Но даже от ракушки отойти не успел. Со стороны улицы к нему подбежал запыхавшийся, приятной наружности, молодой человек.

– Мужчина, погодите минуточку, прошу вас! – крикнул он издалека. – Может, вы мне поможете, а то я уже полчаса бегаю…

– А в чем, собственно, дело? – спросил подполковник, автоматически отступая на шаг, чтобы сохранить между ним и собой дистанцию. Приобретенные на службе привычки давали себя знать даже в собственном дворе, даже дома.

– Невесту я ищу, – сообщил молодой человек. – Невеста от меня сбежала. Прямо из загса.

Подполковник с сочувствием посмотрел на брошенного жениха.

– У нее где-то тут подруга живет, так я подумал, что она, наверное, у нее прячется Только я адреса не знаю. Вот, мне рисунок нарисовали, – вытащил парень из кармана сложенный вчетверо листок бумаги. – Я его с картой сверил – кажется, здесь Вот посмотрите.

Достал, развернул карту.

– Вот проспект, здесь перекресток…

Подполковник придвинулся на шаг и придержал свесившийся вниз угол карты.

– Я вначале зашел с той вон стороны и немного заплутал…

И молодой человек, отпустив карту, показал левой рукой куда-то в сторону и, опустив руку мимо карты, сунул ее в карман. Подполковник инстинктивно придержал падающую карту второй рукой. Теперь он стоял, удерживая ее двумя руками, и не видел, что делается под ней.

– Вот эти два дома очень напоминают…

Мельком огляделся, заметил стоящего на тротуаре между гаражами мужчину и еще одного, идущего с другой стороны асфальтовой тропинки, выдернул из кармана заточку и быстро и точно, снизу вверх, всадил ее подполковнику в подреберье Всадил в печень.

Подполковник удивленно выкатил глаза и хотел закричать, но молодой человек, не выдергивая ножа, прокрутил лезвие внутри раны “восьмеркой”, разрезая, разрывая печень на куски. Подполковник, задохнувшись от боли, даже не смог вскрикнуть Он упал, как стоял, – лицом вперед на жесткий асфальт.

Торчащий из раны нож молодой человек вытаскивать не стал. Он лишь снял с ручки тонкий матерчатый чехольчик. Быстро обшарил карманы трупа, выгреб кошелек, ключи и какую-то мелочевку, снял с руки часы.

Все это должно было выглядеть банальным ограблением.

Один из стоявших на асфальтовой тропинке мужчин закашлялся. Молодой человек его услышал, мгновенно выпрямился и, сделав в сторону два быстрых шага, скрылся между гаражами. Там он что-то уронил на землю и убыстрил шаг. Уже находясь далеко, в соседнем дворе, услышал истошный женский крик.

Приехавший минут через пятнадцать на место преступления наряд милиции, обнаружив труп, вызвал по рации следственную бригаду. Место оцепили. Криминалисты в разных ракурсах сфотографировали труп, осторожно, в перчатках, потянули из тела заточку, положили ее и другие вешдоки в полиэтиленовый пакет.

– Смотрите, что я нашел, – крикнул кто-то от гаражей. – Это же паспорт!

Паспорт был на имя гражданина Васильчука тысяча девятьсот шестидесятого года рождения, проживающего…