Долго не давали покоя мысли о Тине и Буке, так не вовремя исчезнувших. Картины лезли в голову самые неприятные.

Тина являлась ему висящей на цепях в сыром подвале, терзаемая нелюдями. Она кричала и звала на помощь – а он валялся на мягком матрасе, не в силах выйти из оцепенения.

Немым укором смотрел на него Бука. Ему не нужно было слов – он словно видел человека насквозь. Во взгляде этого существа, скрывавшегося под человеческой личиной, была тоска поистине вселенского масштаба.

И Прохор всем своим существом ощущал бессилие хоть что-либо изменить в этом жестоком ходе вещей. Такое чувство бывает только во сне.

Открыв глаза, он понял: это действительно был сон, наполненный кошмарами. Но, как ни странно, этот же сон принес избавление от усталости. Судя по всему, была глубокая ночь, но Прохор ощущал себя отдохнувшим и свежим.

Правда, проснулся он не сам.

Кто-то скребся снаружи в его железный карцер. Дверь с тихим скрежетом приоткрылась, в свете уличного фонаря в контейнер потянулась зловещая тень. Прохор невольно полез рукой под матрас, где лежал один из сохраненных ТТ. Не хотелось верить, что эти «спасители человечества» решили его кокнуть по-тихому, чтобы не мешал делать добрые дела. В таком случае придется проредить стройные ряды защитников добра…

– Эй! Провидец! Вы здесь?

Голосок был тонкий, робкий. Знакомый.

– Мара, это ты, что ли? – осторожно отозвался Прохор.

– Я!

Страшная тень быстро превратилась в знакомую тонкую фигурку. Мара – а это действительно была она – на цыпочках вошла в темное пространство контейнера и остановилась в нерешительности, пытаясь разглядеть его обитателя в темноте.

– Там выключатель слева, – проворчал Прохор, садясь на своем матрасе. – Только я его сжег, кажется. Щелкнул по привычке – забыл, что у меня в руках все горит. Есть такая поговорка, слышала?

Девочка кивнула, хотя, похоже, не поняла, о чем говорит пленник контейнера. Освоившись в полумраке, чуть подсвеченном снаружи, засеменила к нему, опустилась рядом на колени, протянула объемистый сверток.

– Я принесла вам поесть! – радостно сообщила Мара. – Мама сама очень хотела прийти к вам, поблагодарить за спасение. Говорит, ей было так страшно… А теперь – хорошо и спокойно. Но этот, который здесь главный, – он очень злой почему-то. Я решила – пусть мама не показывается ему на глаза…

– Это ты правильно решила, – принимая сверток, сказал Прохор. – Я и сам не понимаю, что здесь происходит. А за еду спасибо – голоден, как собака. Что там у тебя?

– А то же, что нам на складе выдали: хлеб сэндвичный – он не портится, плавленый сыр, консервы. Еще газировка и пива пара банок. Вы же пьете пиво?

– Ничего себе сервис! – восхитился Прохор. – И отдохнул, и наемся сейчас. Да еще и пивком побалуюсь… Составишь компанию?

– Не, мне пиво нельзя, – Мара помотала головой. – И мама алкоголь не пьет. Это вредно.

– Правильно, – с характерным «пшиком» откупоривая банку, сказал Прохор. – Незачем тебе эта гадость. Ты молодая, красивая, у тебя вся жизнь впереди.

– Если такая, как теперь, – я не хочу такой жизни, – тихонько, потупив голову, сказала Мара.

Прохор застыл на секунду с банкой в руке. Кивнул и сделал глоток. Прохладное пенное пробежало по горлу, как живительный нектар. Сама собой на лицо полезла довольная улыбка. Это у него с армейской службы способность: ловить приятные моменты даже там, где их, казалось, и быть не может. Очень полезное качество в нашей безумной жизни.

– Балуешь ты меня, – вскрывая ножом банку тушенки, сказал Прохор. – Я, конечно, помог тебе, но ведь ты сейчас рискуешь. Вдруг Принцу опять что-то не понравится и вас с матерью выставят с базы?

– Может, еще что-нибудь нужно? Я постараюсь найти! Вам еще силы понадобятся, – непонятно сказала девочка.

– Это ты о чем? – запихивая в рот кусок хлеба с тушенкой, спросил Прохор.

– Сейчас поймешь, – произнес новый голос.

«Узник» чуть не подпрыгнул о неожиданности: из темноты рядом тихо возникло толстое лицо с неприятно сверкавшими квадратными глазами. Тут же дошло: это сверкают стекла очков. Знакомое пыхтение с отфыркиванием тут же лишило атмосферу налета тайны.

– Маньяк? Ты, что ль?

– А то кто же? – компьютерный гений, отдуваясь, опустился на пол рядом с Марой. – Кто, думаешь, охрану отвел? Это, брат, я опять ради тебя подставляюсь.

– Спасибо, конечно… Но я все равно не понимаю, что происходит.

– Немного терпения, приятель. Сначала то, что я обещал, – Маньяк протер платочком потный лоб, затем им же – линзы очков, продолжая подслеповато щуриться на Прохора. Снова напялил очки, придав лицу значительности. – Я долго искал твою подругу – по тем данным, что ты мне дал. Если у нее, как ты утверждаешь, был нейрофон, то по номеру я бы легко отследил ее местоположение. Однако нейрофона с данным номером в сети не обнаружено.

– И что это, по-твоему, означает? – холодея, спросил Прохор.

– Может, ничего особенного. Твоя Тина может находиться в экранированном помещении. Или у тех, кто ее, как ты говоришь, похитил, есть способ отключить ее гаджет. Хотя я до сих пор сам не понял, как это сделать.

– Или… – Прохор пронзительно взглянул в глаза Маньяка.

Тот отвел взгляд.

– Или она мертва… – сказал Прохор.

Маньяк протестующе всплеснул руками:

– Но зачем сразу о худшем? Ты же научился избавлять людей от нейрофонов – может, и ее избавили…

Он осекся, наткнувшись на взгляд Прохора. Последний был уверен: никто не стал бы отключать нейрофон у девушки, которой предназначено быть куклой. Стало быть, надо надеяться на лучшее, но и худшее исключать уже нельзя.

– Кстати, насчет твоих способностей, – Маньяк кивнул в сторону массивных створок контейнера. – Слухи разлетаются быстро. На твоем месте я бы подкрепился как следует – пока есть возможность.

Недоуменно хмыкнув, Прохор последовал совету и продолжил ночную трапезу в компании Мары и Маньяка.

Закончив перекус и выйдя из своего «арестантского» контейнера со второй банкой пива в руке, Прохор оторопел. И, наконец, понял, что имеет в виду Маньяк.

В свете фонарей, освещавших грузовую площадку, стояли люди. Не меньше двух десятков, и некоторых он сразу узнал. Это были спасенные группировкой «Вирус» «неохваченные». Заметив удивленно застывшего Прохора, все они разом двинулись в его сторону – тихо, но неуклонно, напоминая зомби. С трудом сдержавшись, чтобы не попятиться и не запереться, от греха подальше, в контейнере, Прохор ждал, чем дело кончится.

Он уже начал понимать, чего от него хотят эти тянущие к нему руки люди. И не ошибся.

– Помогите нам…

– Верните мне сына…