В кабинете воцарилось молчание. Тягостное молчание, к слову. И если аполитичный Поляков воспринял услышанное спокойно, то мироощущению остальных досталось изрядно. С одной стороны, рушилось то, что они слышали с детства, и это не хотелось признавать. С другой, генерал был для них непререкаемым авторитетом. Да и зачем ему врать? В общем, кабинет они покинули в расстроенных чувствах. И лишь на улице, подходя к машине, Сурок неприличным образом хихикнул.

– Ты чего? – Удивленно воззрилась на него Леночка. Парень лишь хихикнул еще раз:

– Да вот, представил, куда ты в свадебном платье будешь прятать свой пистолет.

И, с хохотом увернувшись от подзатыльника, ловко нырнул за руль.

Германия.

Это же время

– У-у, hooker![13]

Сказанное принесло облегчение, во всяком случае моральное. Небольшое облегчение, надо признать, однако же на мгновение отвлекло от боли. Конечно, засевшая в плече пуля не задела кость, иначе ощущения были бы куда более интересными, однако и того, что сейчас чувствовал Харрис, было достаточно для крайнего недовольства жизнью.

Повод обижаться у него, конечно, имелся. Пройти по русским тылам, ни разу никем не замеченным… А ведь, как оказалось, помимо собственно русских требовалось опасаться еще и германской полиции. Которая – и эта удивляло более всего – ни на миг не прекращала своей деятельности и не особенно опасалась вездесущих русских патрулей. Так вот, проскочить все это безобразие – и словить пулю от бабы. Причем, если верить разбирающемуся в таких делах Смиту, коллеги в профессии рыцарей плаща и кинжала. Ирония судьбы, чтоб ее!

Вошел Смит, изображающий сегодня доктора. Судя по распространяемому вокруг сивушному запаху, на дезинфекции рук он не экономил. В левой руке американец держал бутылку какого-то пойла явно местного производства.

– До аптеки нам сейчас далековато, – ответил он на недоуменный взгляд Харриса. – Поэтому на этот раз тебе придется воспользоваться русским опытом. Пей.

Что же, русским – значит, русским. Жаль только, немцы так и не научились делать нормальную водку. В отличие от тех же русских, к слову. А их шнапс, такое впечатление, сделан из опилок. Впрочем, может, есть и хорошие сорта, но в том полуразбитом снарядом и брошенном магазине, который Смит использовал для пополнения запасов, таких не нашлось.

Правда, стоит признать, американец творчески развил чужую идею. Если конкретно, то смешал дерьмовый шнапс с таким же дрянным шампанским. И – опа! Все дело в волшебных пузырьках… В голову коктейль, если верить Смиту, также имеющий русское происхождение, ударил словно молотком. Сразу же стало хорошо-хорошо, мысли такие гладкие, воздушные, как праздничные шарики, и столь же пустые… И боль ушла… Как выяснилось, ненадолго.

– У-у, fucking ass![14]

– Спокойно, спокойно, – абсолютно невозмутимо ответствовал Смит, прервав на миг ковыряние в ране. Чем он там пулю достает? Неужели пассатижами? Харрис, откровенно говоря, не удивился бы. Но, как оказалось, не все так страшно, и, скосив глаза, майор сумел убедиться, что коллега использует не заляпанный в масле слесарный инструмент, а какие-то щипцы. Похоже, из маникюрного набора. Взять бы их да запихать этому поганцу в задницу, но – увы и ах, тело майора было крепко зафиксировано. Проще говоря, привязано к столу, на котором он лежал, и вырваться из этого добровольного плена сил Харрису решительно не хватало. – Ты уж извини, дружище, но придется потерпеть.

Ну да, придется. Харрис знал, что придется, но не ожидал, что это будет так больно. Рехнуться же можно! А этот douchebag[15] еще и улыбается снисходительно. Убил бы!

– Опа, а вот и она, красавица!

Энтузиазму Смита не было предела. Харрис, дождавшись, когда глаза немного перестанет щипать от заливающего их пота, сфокусировал взгляд на кусочке окровавленного, до безобразия искореженного металла. Создавалось впечатление, что пулю самым натуральным образом вывернуло наизнанку.

– Fucking shit![16]

– Полностью с вами согласен, коллега. Сейчас мы…

И сознание затопила новая волна боли.

В себя Харрис пришел довольно скоро. Во всяком случае, американец успел его развязать, но не убрал еще разложенных тут же инструментов. Аккуратно, со знанием дела перевязанное плечо ныло, однако это уже можно было перетерпеть.

– Ну, как ты? – Смит улыбался во все сто зубов, демонстрируя несомненные достижения американской стоматологии. – Легче?

– Скажи мне, Кристофер, почему все бабы такие сволочи?

– Потому что бабы, – серьезно ответил американец. – Но вообще, тебе повезло.

Харрис и сам понимал, что повезло. Во-первых, доставшая его пуля вначале прошила насквозь какие-то ящики, что изрядно сбросило ей скорость. Не будь этого, она, вполне может статься, прошла бы навылет, но наверняка раздробила бы кость. А во-вторых, чуть левее – и все, хана. А так – неприятность, но вполне терпимая. Главное сейчас добраться до нормальной больницы и получить квалифицированную медицинскую помощь. И обязательно вколоть нормальные лекарства, потому что в эффективность спиртовой дезинфекции майор не слишком верил.

А ведь как все хорошо получалось… Своих материалов, правда, было кот наплакал, но зато они нашли лежку коллег. Лежку, которую, если верить Смиту, использовали для наблюдения, причем долго. Стало быть, не просто так эти люди здесь сидели, а что-то нарыли. Оставалось лишь уговорить их поделиться материалами…

Вот только с этим оказалось не так-то просто. Для начала их выслушали. Издали. Потом в невежливой форме послали. Ну а когда они не послушались, запросто прижали к полу самым настоящим пулеметным огнем. Кто бы тут ни окопался, к неприятным сюрпризам они подготовились хорошо. А пока мужчина потоком свинца аккуратно пресекал всяческие попытки хотя бы голову поднять, женщина – именно она вела переговоры – отработала по ним из М-16. Весьма характерные были звуки выстрелов, ни с чем не спутаешь… И стреляла она хорошо, грамотно. Харрису и Смиту повезло, что удалось уйти. Рев мотора и вид удаляющейся прочь машины – их машины! – без возможности двойного толкования дал понять: все, они в пролете. Без разведданных, транспорта, зато с дырой в плече. Хорошо еще, никто их не засек и удалось уйти, не привлекая внимания. Но все равно, убить ту скотину, что его ранила, Харрис желал просто до ужаса.

Швейцария.

Двумя неделями позже

Первоначальная идея отхода на проверку оказалась нежизнеспособной. Уходить «по парадоксу», то есть в глубь контролируемой русскими территории, через Польшу и впоследствии Украину, маршрутом, на котором их никто не ждет, красиво выглядело в теории, но сразу же разбилось о суровую прозу жизни. Во-первых, русские, как оказалось, не просто контролируют территорию, а делают это вполне реально. Проще говоря, не собираются повторять ошибок прошлого и пускать дело на самотек. А во-вторых, немцы, как оказалось, тоже принимают в процессе контроля посильное участие. А там, где начинается орднунг, самодеятельности места уже нет.