Получив багаж, Макар подошел к нам, протянул мне красивоупакованный букет и, нагнувшись, поцеловал в щеку. Затем приобнял Глеба ивосторженно произнес:

– Глеб, мальчик мой! Ты так вырос, возмужал! Настоящимкрасавцем стал! Надеюсь, вы подружились! – Бросив на меня влюбленный взгляд, онгордо добавил: – А это, сынок, моя вторая половинка. Моя жена. Женщина, радикоторой стоит жить. Ну, поедем домой! Верочка, мы с Глебом в твою машину сядем.Ты не будешь возражать?

Молча кивнув, я села за руль. Джип, набитый братками,последовал за нами. «А они похожи, – думала я, изредка поглядывая в зеркальце,позволявшее видеть салон. – Одинаковые глаза, брови, скулы, даже мимика, и таодинаковая. Через двадцать лет Глеб будет точной копией своего отца…»

Подъехав к дому, мы прошли в квартиру и расселись вгостиной. Макар, слегка приобняв меня за плечи, сказал:

– Вот видишь, Веруня, какой у меня орел вырос! Ты и незнала, что у меня такой сын…

– Не знала, – согласилась я, бросив взгляд на Глеба.

– Да, Верочка, совсем забыл! – Раскрыв фирменный пакет,Макар извлек из него шикарную шубу до пят из спинок голубой норки. Накинув шубумне на плечи, он восхищенно цокнул.

– Веруня, ты такую хотела?

– Такую, – кивнула я и, запахнув полы, сделала несколькокругов по комнате. Затем подошла к Глебу и встала рядом с ним.

– Сынок, а тебе нравится? – спросил Макар.

– Нравится, – побледнел Глеб, опустив глаза.

– У красивой женщины должны быть красивые вещи, – улыбнулсяМакар, вытаскивая сигарету. – Когда у тебя, сынок, появится красивая женщина,которую ты будешь любить больше жизни, не забывай баловать ее достойнымивещами. Бабы страстно как любят дорогое, яркое, нарядное. Я свою Веркупостоянно балую.

– Папа, я уже встретил женщину, которую люблю больше жизни,– неестественно ровным голосом сказал Глеб.

– Правда, сынок? И кто же она? Ты даже не представляешь, какя за тебя рад! Она осталась в России? Вы вместе учились? Кто ее родители? Ну,Веруня, – подмигнул мне Макар – я как чувствовал, когда говорил, что скоро намс тобой внуков придется нянчить! Мальчик у меня хоть куда! Красавец, умница!Моя гордость. Ты, сынок, жениться, наверное, собрался?

– Собрался, – уверенно кивнул Глеб, взяв меня за руку. – Иесли ты, папа, не дашь мне этого сделать, мне больше незачем жить. Я влюбилсятак, что по ночам не могу спать. Сердце уже все изнылось…

– А почему я должен быть против? – не понял Макар. – Я ведьне изверг какой-то. Да и тебе уже двадцать пять лет стукнуло… Конечно, мне быхотелось, чтобы ты до тридцати погулял, но уж коли решил, то никуда неденешься. Мне ли не знать, что такое любовь, сынок? Я вон как посмотрю на Верку– сердце аж из груди выскакивает. Бросить бы все к чертовой матери и женитьсяна ней, да только по рангу не положено… По воровским понятиям, законникужениться нельзя, понятия уважать надо… Так где же твоя невеста? Езжай в Россию,вези ее сюда, мы тут такую свадебку закатим – закачаешься!

– А мне не надо никуда ехать, – еще больше побледнел Глеб. –Моя невеста здесь.

– Так ты приехал не один? Ах ты поганец, что ж ты сразу несказал? Ну и где же она?

– Я хочу жениться на Вере, – выдохнул Глеб, инстинктивноприкрывая меня собой.

Закутавшись в шубу, я исподлобья посмотрела на Макара. Нашивзгляды встретились.

– На какой Вере? – Голос Макара осип, глаза побелели отбешенства.

– На твоей Вере, папа! Вернее, раньше она была твоей, атеперь стала моей… Если ты меня по-настоящему любишь, благослови нас и разрешижить вместе.

– Благослови нас, Макар, – прошептала я, опустив глаза.

Макар, взревев, подскочил к Глебу, но Глеб, нисколько неуступавший папаше по комплекции, перехватил его руки.

– Папа, не надо! Если ты хоть пальцем тронешь мою женщину, яэтого тебе не прощу!

– С каких это пор она стала твоей?! – истерично расхохоталсяМакар. – Это моя женщина! Понимаешь, моя! Да, ты мой сын, моя кровь и плоть, ноэто отнюдь не означает, что я должен отдать тебе ту женщину, которую люблю. Тыеще молод, соплив и глуп, а Верка баба прожженная. Она через все прошла.Думаешь, она без ума от тебя? Это она мне решила отомстить за то, что я еефраера на тот свет отправил!

Макар заметался по комнате, затем остановился как вкопанныйи, засунув руки в карманы, заорал:

– Верка, сука ты поганая! Ты что на сей раз задумала?! Ятакие вещи не прощаю! Ты что, тварь, здесь спектакль устроила?! С сыном решиламеня рассорить?

– Не смей обзывать Веру! – злобно выкрикнул Глеб. – Ты жесам говорил, что, по воровским понятиям, законникам иметь семью не положено.Когда ты женился на моей матери, ты был обычным карточным шулером. А теперь,скажи пожалуйста, как взлетел! Учти, папа, я не вор. Я юрист и хочу жениться налюбимой женщине, а главное – могу сделать это!

Макар трясущимися руками достал из кармана пистолет инаправил на Глеба.

– Глеб, сынок, отойди. Я застрелю эту дрянь. Над намисмеются, разве ты не видишь? Эта сука стоит и усмехается. Ей смешно!

– Если ты собрался стрелять, то стреляй в меня, папа, – тихосказал Глеб, глядя в смертоносный зрачок. – Стреляй, папа… Что же ты медлишь?

Опустив пистолет, Макар сел в кресло.

– Я не буду стрелять, успокойся. Послушай меня, сынок. Веркахитрая, опытная баба. Она обведет тебя вокруг пальца. Она не любит тебя. Онавообще не умеет любить. Правда, один раз она втюрилась в какого-то пижона. Яего убил, и теперь она хочет мне отомстить. Не торопись, сынок! Посмотри,сколько вокруг интересных, порядочных девушек! Оставь ее мне. Я без нее несмогу жить.

– Нет, папа. Я женюсь. Я принял твердое решение, и никто несможет его отменить. Даже ты, папа.

– Хорошо, сынок. Я уважаю твое решение. Я разрешу вампожениться. Верка, иди сюда. В знак своего согласия я хочу поцеловать теберуку. Забудем старое!

– Не пойду, – отчаянно замотала я головой. – Глеб, я твоегопапашу как облупленного знаю. Я к нему подойду, а он мне пулю в висок пустит!

– Я же сказал, что не буду вам мешать. Подойдите ко мне оба.Я вас благословлю. Надеюсь, вы чисты и непорочны, как настоящие жених сневестой?

– Мы уже были близки, папа, – спокойно ответил Глеб.

Макар побледнел.