– Ладно, Макар, потом созвонимся. Сынок скушал яичко ипросит напоить молочком, – сказала я и положила трубку на пол. Затем посмотрелана сидящего на кровати голого Глеба и сквозь смех спросила:

– Глебушка, сынок, может, тебе и вправду яичко сварить?Всмятку или вкрутую? Ты как больше любишь?

Глеб, покраснев, опустил глаза.

– Вера, кончай издеваться. Что тебе папа сказал?

– Сказал, что купил нам свадебный подарок. Вернее, мне. Шубуиз голубой норки до пят. Наверное, он любит свою невестку.

Через несколько минут мы сидели на кухне и пили кофе. Глебзадумчиво смотрел на меня и часто курил. Я блаженно улыбалась. Неожиданно Глебзакашлялся и, справившись с собой, спросил:

– Верка, ты и в самом деле пошла бы за меня замуж?

– Пошла бы, – вполне серьезно ответила я. – А ты бы взял?

– Конечно бы взял! Только вот…

– Что вот?

– Как папа на это посмотрит?

– С папой все нормально, – не выдержав, рассмеялась я. –Папа побесится и найдет себе новую маму. Он же тебя любит. Ты ведь сам сказал,что ты – самое дорогое, что у него есть. Так пусть он наглядно докажет, как онтобой дорожит.

– Вера, ты совсем не любишь моего отца?

– Любила до тех пор, пока не встретила тебя, – улыбнулась яи, вскочив, потянула Глеба за собой. – А что мы время теряем? Пошли в постель!

…Очнувшись от сексуального марафона, я посмотрела на часы и,вздохнув, произнесла:

– Глеб, мне пора собираться на работу. Твой папа велел,чтобы ты не отходил от меня ни на шаг. Он боится, что ты можешь заблудиться.Так что собирайся! Поедешь со мной?

– Конечно, поеду! Мне вчера понравилось. Я заказал, а с меняне взяли ни копейки. Прямо чудеса какие-то!

– Никаких чудес не бывает. Просто твой папа самый настоящийволшебник. Взмахнул палочкой – и его сынка за бесплатно покормили. Папанюблагодари!

Выбирая в гардеробной подходящий костюм, я хмыкнула:

– Есть ему на халяву понравилось! Отросток макаровский, чтобему пусто было! – Глеб это го слышать не мог.

Одевшись, причесавшись и слегка подкрасившись, я зашла вгостиную. Глеб бросил на меня оценивающий взгляд и восхищенно произнес:

– Ты выглядишь потрясающе!

– Милый мой, да я обязана так выглядеть. Если бы выгляделапо-другому, твой папенька моментально попер бы меня с работы, тут бы и голос непомог!

Спустившись вниз, мы сели в новенький «фиат», подаренный мнеМакаром, и поехали в ресторан. Глядя в лобовое стекло, Глеб напряженно молчал.И снова неожиданно запиликавший телефонный звонок заставил его вздрогнуть.

– Он постоянно тебя так контролирует? – недовольно спросилая.

– Нет, только когда я из дому уезжаю, – вздохнул Глеб,нажимая на кнопку ответа. К моему удивлению, звонил не Макар, а мать Глеба.Перекинувшись с ней ничего не значащими дежурными фразами, Глеб небрежно сунултрубку в карман и, закурив, сказал:

– Представляю, как мама удивится, когда узнает, что янадумал жениться!

– А что ей удивляться! Ты уже большой мальчик, можешь сам засебя отвечать. Бог с ней, с мамой. Ты лучше подумай, как удивится папа. Толькобы его инфаркт не хватил! Хотя вряд ли. У твоего папы нервы – как канаты. Ниодин нормальный человек не смог бы выдержать то, что выдерживает он. Эх, почемумне такой папенька не достался! – рассмеялась я, притормаживая у светофора.

– Зато тебе достался я, – самодовольно подмигнул мне Глеб.

Приехав в ресторан, я посадила Глеба за столик и пошла накухню. Увидев Любку, стукнула ее по плечу и радостно изрекла:

– Привет! Как настроение?

– Нормально, – растерялась Любка. – А ты что на репетицию неприехала? Тебя все ждали, потом без тебя прогон сделали. Могла бы ипредупредить!

– Некогда мне репетировать! Я пасынком занимаюсь. Он какдите малое. За ним глаз да глаз нужен. Такой невнимательный, ужас! Боюсь, можетгде-нибудь заблудиться. Я за него головой отвечаю. Макар будет строгоспрашивать!

Любка хитро прищурилась:

– Ой, Верка, не нравится мне все это! Что-то ты темнишь спасынком! Видела я, как он вчера на твои сиськи пялился…

– И как же он пялился?

– Облизывался, как мартовский кот!

– На меня все мужики так смотрят. Я уже привыкла, –усмехнулась я и, немного помолчав, сказала: – Любаша, а я замуж выхожу. Скоросвадьба. Так что готовься – свидетельницей будешь!

– За Макара?

– За его сынка.

Открыв рот, Любка села на стул.

– Ну что ты варежку разинула? – засмеялась я. – Смотри, мухазалетит! Можешь Макару позвонить, сообщить ему новость. Настучать, так сказать.

– Не буду я никому стучать, – надулась Любка. – Ты, Верка,сама не ведаешь, что творишь. Макар не станет церемониться. Возьмет ипристрелит тебя, как собачонку!

– Не пристрелит, он ведь так любит своего сыночка! Самаподумай, убить невесту накануне свадьбы – ай-ай-ай, как нехорошо!

Чмокнув Любку в щеку, я подошла к музыкантам, чтобыобговорить порядок выступления, затем отправилась переодеваться. За обычнымизаботами я быстро забыла о нашем разговоре, да и Любка больше не задаваланикаких вопросов.

Неделя пролетела незаметно. Мы с Глебом не вылезали изпостели, но на людях никаких вольностей не допускали. К концу недели Глебнастолько созрел с женитьбой, что даже стал бояться моего отказа. «Ты, Верка,девушка непредсказуемая, – частенько говорил он. – Вдруг передумаешь? А я безтебя не могу…»

Макар возвращался во вторник. Собираясь встречать его, ячуть больше обычного просидела перед зеркалом.

– Веруня, пора, – глядя на часы, поторапливал меня Глеб. –Пора, самолет через час должен приземлиться!

Поправив вырез на платье, я улыбнулась ему и направилась квыходу.

В аэропорт мы приехали вовремя. Макар, увидев меня, радостнозамахал руками.

– Подожди минутку, сейчас я тебе цветы куплю, – закричал он,вытаскивая бумажник.