же быстро за ним помчался и «Пежо». Лев безжалостно жал «на всю железку», вглядываясь в силуэт чужой машины, который хоть и понемногу, но начал приближаться. Как видно, у беглеца от безысходности началась истерика – он начал беспорядочно дергать автомобиль, то – вправо, то – влево, едва не сталкиваясь и со встречными, и с попутными автомобилями.

Но операм, казалось, благоволила сама судьба – в какой-то момент навстречу «Опелю» попался большегруз с прицепом, и попытка беглеца обогнать идущую в попутном направлении «Ниву» едва не завершилась столкновением его авто с задним мостом прицепа тягача.

– Стас, готовься! Сейчас я «Ниву» обойду, и ты сразу же лупи по колесам «Опеля».

И без того летящий на предельной скорости «Пежо» превзошел сам себя – он смог еще прибавить ходу и оставил бешено летящую «Ниву» позади. Тут же, не мешкая, Станислав, высунувшись из окна авто, вскинул пистолет и несколько раз нажал на спусковой крючок. Вздрогнув, как раненое живое существо, «Опель» начал терять скорость и, завиляв задом на резко сдувшихся задних шинах, свернул на обочину. Из его кабины тут же выскочил худощавый, но крепкий на вид темноволосый парень, который кинулся в сторону придорожной «зеленки», однако выстрел из пистолета и предупреждение о том, что следующая пуля будет его, беглеца остановили. Он замер, с ненавистью глядя на идущих к нему оперов.

– Гражданин Ешмалов? – спросил Гуров, с первого же взгляда опознав в нем того, кто им был нужен.

– Да… – нехотя выдавил беглец.

– Вы задержаны по подозрению в убийстве академика Семигорова. Руки!

Защелкнув на запястьях Ешмалова наручники, Лев молча указал ему в сторону своего авто. Перед тем как отбыть в столицу, приятели дотошно осмотрели «Опель» Ешмалова.

– Машина из каршеринга, так что наркоту можете не искать. Хотя, можете подбросить сами. Глядишь, медальку повесят… – наблюдая за ними, со злой язвительностью пробурчал задержанный.

– Занозистый!.. – лаконично охарактеризовал его Стас, созваниваясь со службой аварийной эвакуации.

Дав распоряжение доставить «Опель» на ближайшую аварийную стоянку, он особо подчеркнул, что данная машина – сама по себе важная улика, поэтому надзор за ней должен быть особый. Тем временем Лев созвонился с экспертным отделом и распорядился предельно тщательно «прозвонить» «Опель», особенно на наличие ядов и наркотиков. И они помчались в сторону города.

В пути Стас созвонился с Орловым и сообщил, что операция прошла успешно – подозреваемый задержан и сейчас будет препровожден в следственный изолятор.

– О! Молодцы, молодцы! – обрадовался Петр. – А то мне только что звонили, интересовались, когда же будут результаты? Замечательно! А насчет заказчиков убийства еще не выясняли?

– Пока нет… – чуть флегматично обронил Крячко. – Всему свое время. Сейчас задержанного определим в «гостиницу», под хороший надзор – мы с Левой уже обсуждали кое-какие вопросы, связанные с задержанием, и считаем, что нашего «подопечного» его хозяева обязательно попытаются ликвидировать. Он им опасен уже тем, что знает командовавших им агентов. Кстати, самое удивительное, что ему до сих пор удалось остаться в живых – его самого «убрать» могли еще в день покушения на академика. Поэтому он должен будет находиться под особым режимом охраны.

– Понятно… Ладно, работайте дальше. Когда закончите – сразу же ко мне! – распорядился Орлов, отключая связь.

Судя по всему, недоумение Станислава по поводу того, что задержанный все еще жив, на Ешмалова подействовало как хороший подзатыльник. Он беспокойно задвигался и стал озираться по сторонам.

– Господа полицейские, – неожиданно заговорил он, глядя с высоты виадука, по которому бежал «Пежо», на переполненную машинами МКАД, – а вы могли бы объяснить, на каком основании меня задержали и куда меня везете в данный момент? И еще… Вы имели право стрелять по моему авто? Вам не кажется, что такие действия – самый настоящий полицейский произвол?

Не отрываясь от дороги, Гуров заговорил спокойно и невозмутимо:

– Отвечаю по пунктам. Начну с последнего. Учитывая особую общественную опасность отдельных лиц, при их задержании допускается применение оружия, причем не только в отношении их транспортных средств, но и в отношении их самих. Так что, прострелив колеса «Опеля», мы, по сути, проявили акт гуманизма, не оставив ни царапинки на теле подозреваемого. Кстати, если взять во внимание законы так называемого «цивилизованного мира», то там в подобных случаях разрешается сразу вести огонь на поражение водителя. В Штатах, юноша, ты уже «цивилизованно» лежал бы в казенном гробике. А у нас, «нецивилизованных», глядишь, еще и поживешь, правда, если снова не наделаешь больших глупостей. Что там еще? На каком основании задержали? На основании свидетельских показаний людей, которые в день смерти академика Семигорова в подъезде дома шестнадцать на улице Зоринской видели подозрительного человека, который был идентифицирован как Вадим Ешмалов. Это же подтверждено и видео с некоторых камер наружного наблюдения.

Как видно, окончательно взяв себя в руки, Ешмалов изобразил суперменскую ухмылочку и нагловато парировал:

– Ну, допустим, я там был. Ну и что? Да, хотел поговорить с мужем тетки, чтобы тот занял мне бабла на новую тачку. Но потом передумал и разговаривать с ним не стал. Просто ушел. И в чем моя вина?

– Есть свидетель, пенсионер, который в конце дня минувшего понедельника через дверной глазок видел, как мимо его квартиры проследовал человек с черным капюшоном. Неизвестный на ходу достал из кармана аэрозольный баллончик, для чего-то выбросил длинную струю позади себя, после чего поспешно спустился по лестнице вниз. И почти сразу же к своей квартире поднялся академик Семигоров. Пенсионер слышал, как дойдя до места распыления неизвестного средства, академик внезапно очень сильно закашлялся. То есть в этот момент он случайно вдохнул смертельную порцию распыленного яда «Кобра» западного производства, которым пользуются спецслужбы некоторых, «самых демократичных» стран. И мы это докажем, безо всяких «хайли лайкли», как это принято в Великобритании. Еще вопросы есть? Тогда вопрос у меня. Ваше последнее место проживания? Улица Мирная?

– Не помню… – зло процедил Вадим.

– Ответ неверный! – в духе «крепкого орешка» Брюса Уиллиса прокомментировал Стас. – Стоит такую дурь брякнуть на суде, и суд будет иметь все основания думать о том, что данный индивидуум, имея хитрый, изворотливый характер, пытается уйти от ответа. В таком случае любые сомнения, любые косвенные улики засчитают не в его пользу.

Помрачнев и набычившись, Ешмалов нехотя выдавил:

– Мирная, пять, квартира сорок…

– Квартира просто сдается или