– Гриша! – я обернулся.

А мужик сунул руку под пиджак и выдернул…

– Гриша! – развернувшись, я схватил его за рукав так, что пиджак затрещал. – Это он! Валим отсюда!

– Кто – он?!

Я еще раз обернулся.

Мужик, держа в руке окровавленный, блестящий в свете дневных ламп тесак, перепрыгивал через преграды и сбивал с ног местных жителей. Он так торопился к нам, словно не убить собирался, а спасти от смерти… Этот тесак меня приводил в ужас. Мысли мои кувыркались, заставляя бежать по замысловатой прямой так быстро, что Гриша едва за мной поспевал. Мыслей было много, но одна давила насмерть: чего стоят наши жизни, если этот мужик в торговом зале ходит с тесаком, с которого уже капает кровь? Ему ничего не стоит зарубить кого-то, на кого указал Сказкин – или Гюнтер – какая разница! – что же о нас говорить?!

– Славян, кто – он?! – скача рядом, как цирковая лошадь, спрашивал Гриша ровно и связно. Вот что значит занятия самбо. – От кого мы бежим сейчас?!

– Гриша, заткнись, на хер, пожалуйста!.. Просто беги!

– А куда мы бежим?

– Я знаю только… откуда мы бежим!..

Поворачивая за угол, я обернулся. Мужик с тесаком в руке не отставал, напротив, он прибавил. От пятидесяти метров на выходе из гастронома оставалось не более тридцати.

Из киоска у остановки вышла девушка с ведром и выплеснула воду на газон. Увидев открытую дверь, я почувствовал, как прибавилось сил. Изменив направление своего сумасшедшего бега, я подоспел к киоску в тот момент, когда девушка, уже войдя в киоск, взялась за ручку, чтобы последним взглядом окинуть улицу.

Втолкнув ее вовнутрь, я за шиворот затащил в киоск Гришу и захлопнул дверь в тот момент, когда над головой моей сверкнул сияющий тесак. Дверь грохнула, со стекла фасада киоска посыпались сигареты.

Девушка завизжала как насилуемая, а по двери раздался стук, похожий на тот, которым зэков на лесоповале приглашают на баланду. Я лязгнул металлическим засовом.

– Славик, мы сейчас что делаем? – на верхней губе Гриши дрожали капельки пота. Супертяж, он даже не задохнулся, но отсутствие полноценных тренировок так или иначе выдавал излишек веса.

– Где кнопка тревожной сигнализации? – грубо бросил я в сторону девушки и, когда увидел глаза ее, глаза нежного существа перед неминуемой гибелью, сдулся. – Милая, мы хорошие мальчики. Плохой – за дверью. Нажми кнопочку тревожной сигнализации, а?

– У меня нет… кнопочки… – пробормотала она, стоя с нами как в кабине лифта.

– А как ты милицию вызываешь? – спросил Гриша.

– А я ее… не вызываю.

События тем временем принимали новый оборот. Мужик, отступив от тыла, атаковал фасад убежища. Первый удар тесака разбил стекло, и мы таким образом остались без стены. По его солнечному взгляду я догадался, что дела наши плохи. Гриша тоже времени даром не терял. Оттеснив девчушку и закрыв ее могучим торсом, он вооружился шваброй и первым же ударом отразил проникнувший в киоск тесак.

Постучав после неудачной атаки по киоску, мужик снова бросился вперед. И снова Гриша врезал по тесаку. А потом, бросившись вперед, воткнул черенок швабры в грудь нашему обидчику.

Потирая грудь, наш палач поморщился.

– Ну… ладно… – пообещал он и стал озираться глубокомысленно. И вдруг решительно исчез вместе с тесаком.

Чем он собирался нас теперь удивить? Оборвать провода троллейбусной линии и сунуть их в киоск? Купить в магазине дрель и просверлить вторую дверь?

Я прижал голову к решетке, что теперь сиротливо прикрывала киоск вместо стекла, и скосил взгляд. Увиденное привело меня в шок и трепет.

– Гриша… Он отбирает у таксиста-частника канистру с бензином…

Девчушка долго и протяжно заныла.

– Бежим? – предложил Гриша.

Я потянулся к засову, но девочка, решив, видно, что мы ее сейчас бросим, за нами ей не поспеть, прижалась к двери и стала насмерть. Гриша, мастер спорта по самбо, чей вес превышал ее вес втрое, не мог оторвать ее от двери, словно это была не девочка, а антипригарное покрытие на сковороде.

И тут я всем телом ощутил легкую, однозначно пахнущую – нос не обманешь – волну. Словно кто-то ковшиком плеснул мне на спину.

Бензин!

– Открывай дверь! – взревел я.

И вторая струя из канистры влетела внутрь, поливая мою голову, товар и Гришины брюки.

– Да ты что, с девкой совладать не можешь?!

А потом третья струя, четвертая… Нетрудно уже было догадаться, что не успокоится мужик до тех пор, пока канистра не опустеет.

– Марина… помогай!.. – донеслось с улицы.

Я вспоминаю тот момент, когда решили вчера собраться в кафе, чтобы оттянуться… Оттяжка получается, нельзя не заметить, мощная…

Марина – не та ли сука, что вместе с ним? Я теперь никогда в жизни не лягу в постель с крашеной блондинкой.

Я почти умер, когда в киоск влетала, сверкая пламенем, зажигалка «Зиппо». Ударившись о пивной ряд на витрине, она закрылась и загремела по полу. У меня внутри что-то оборвалось и обратно приклеиваться не намеревалось. Я остро почувствовал, что хочу в туалет.

– Где у тебя, дрянь, зажигалки?! – перед решеткой появилось злобная морда Палача. Не дожидаясь ответа, он, оскалившись, потянулся к коробке с Feudor.

Отобрав у Гриши оружие, я сунул ему в лицо щеткой. Мужик отскочил и снова просунул руку к коробке. Я двинул ему второй раз и смел с полки коробку.

– Стой!.. – раздался на улице голос. – Товарищ, дайте спички!..

– Я не курю! – и топот ног и мелькнувшая мимо тень.

Бороться с продавщицей в тесном, как колодец, киоске было невозможно. А через мгновение сюда залетит спичка или что-то в этом роде. Может, мужик любит делать все красиво и рубанет по решетке тесаком, выбивая искру… До чего же насыщены фантазиями становятся мозги, когда заперт и полит бензином.

И вдруг раздался вой милицейской сирены.

Интересно… нет, уже неважно в принципе, уже просто интересно – кто вперед – менты или этот бандеровец? Мы «02» не набирали, как-то не до этого было. Значит, кто-то из добросовестных горожан?..

Тормоза взвизгнули где-то рядом. Совсем рядом…

– Нож на землю!

Нож!

Послышалась какая-то возня, после чего:

– Убежал, сволочь!.. Он во дворы метнулся, сообщи патрулям!..

Нет, мне нравится наша милиция.

– Открывай уже, – промычал Гриша, пот с лица которого лился ручьями.

Дважды просить на этот раз не пришлось. Засов лязгнул, и я вслед за всеми выбрался на солнечный свет.

У киоска стояла «Газель», рядом с ней – трое в форме. Один из них, прищурившись, поинтересовался, обращаясь ко всем, но мне почему-то показалось, что к Грише: