— Здоровэньки булы, пан сержант! — вежливо сказал я.

— А-а, пан журналыст! — нехорошо обрадовался Бульба, откладывая гвоздики и воздвигаясь над столом. — Вас-то мнэ и трэба!

— В чем дело, Степан? — на всякий случай я отступил назад.

— Пан капитан велэли вас здэсь чэкаты и найшвыдко доложиты, як вы нарисуетэсь.

— А где же капитан Ракитин? Я его тоже хотел бы видеть.

— Та вин сэйчас дужэ знайчовий разговор мает з полковником Бэрэстом.

— Неужели Николай Матвеевич нашим делом заинтересовался? — нарочито небрежно спросил я.

— А вы и пана полковника чуетэ? — удивился Бульба.

— Вообще-то, он мой родственник, — округлив глаза, шепотом сообщил я.

Это известие добило окончательно простодушного Степана. Он виновато заморгал, вытянулся в струнку — точнее, в телеграфный столб — и пробасил:

— Звиняйтэ, пан Котов, ласкаво просымо до найшого управлэния!

Я принял солидный вид и прошествовал через открытый турникет на лестницу.

— Бывает, сержант. Еще увидимся!

Я поднялся к кабинету Олега, но дверь оказалась заперта, и я уселся напротив нее на подоконник.

«Если бы удалось раздобыть какие-нибудь документы, — принялся размышлять я, — например, полицейские протоколы об обстоятельствах смерти Крашенинникова и Крюгера, то там вполне могло бы обнаружиться кое-что интересное. Ведь оба имели длительный контакт с украденными раритетами и вполне могли стать жертвами религиозного преследования. Если не чего-то более страшного…»

Я невольно передернул плечами и поморщился — избитые птицами, они до сих пор напоминали о вчерашнем кошмаре саднящей болью. Мысли тут же вернулись на двенадцать часов назад. «А ведь был там коршун! Ей-богу, был!.. Ялкыны-тилгэн, помечающий очередную жертву Тенгри… Выходит, меня теперь тоже пометили и надо ожидать появления Небесного Пса?»

От невеселых дум меня отвлек Ракитин, появившийся по обыкновению совершенно неожиданно и не с той стороны, откуда я его ждал.

— Ого, мистер сыщик! Вас-то мне и не хватало! — хищно оскалился он, распахивая дверь кабинета. — Прррошу!..

— Зачем так плотоядно, инспектор? — насторожился я.

Мы уселись каждый на свое излюбленное место, Олег тут же закурил, и я, помедлив, последовал его примеру. Разговор, похоже, обещал быть долгим и не очень приятным.

— Итак, Холмс, для начала я весь внимание, — напористо продолжил Ракитин. — Ваш отчет!

— Извините, инспектор, не успел распечатать! — я решил тоже занять позицию «активной обороны».

— Разрешаю доложить устно. Кстати, что у вас с лицом, Холмс?

— С кровати упал. И так — десять раз!

— А если серьезно, Димыч?

— Вороны побили.

— Я говорю, серьезно!..

— Куда уж серьезнее. У меня и свидетель имеется…

Я кратко пересказал Олегу свои похождения и приключения последних суток, опустив интимные подробности. Ракитин очень внимательно выслушал, тщательно осмотрел мою поклеванную голову, заставил задрать рубашку и исследовал ссадины на спине. Но в конце концов вынужден был признать, что я ничего не сочинил.

— И все равно, этого просто не может быть! — растерянно развел он руками, возвращаясь на свое место за столом.

— «Есть многое на свете, друг Горацио…» — вздохнул я, одеваясь.

— Нет, конечно, птицы изредка нападают на людей, но при чем тут мистика? — уперся Олег. — Всему этому наверняка есть простое научное объяснение.

— А вот профессор Крюгер считает шаманов реальной силой. По крайней мере, им подвластны некоторые так называемые экстрасенсорные способности. Наука пока не может объяснить их механизм, но факт существования более не отрицает.

— К чему ты клонишь?

— Олежек, сделай срочный запрос в Питер, в архивы. Пусть посмотрят полицейские отчеты за февраль 1755 года. Точнее, отчет об обстоятельствах смерти академика и профессора Степана Петровича Крашенинникова.

— И что это нам даст?

— Доказательства мистической подоплеки наших нынешних событий.

— Мистику к протоколу не подошьешь.

— Именно! Сделай запрос, будь ласка!

— Но-но, ты мне тут «хохляндию» не разводи, — погрозил пальцем Ракитин. — Мне одного Бульбы выше крыши хватает. Никак по-русски толком разговаривать не научится.

— Сделаешь запрос?

— Сделаю! Что еще?

— Еще один запрос, — я обезоруживающе улыбнулся. — В томские полицейские архивы.

— Погоди, я сам догадаюсь, — остановил меня Олег. — Обстоятельства смерти Карла Крюгера?

— В яблочко! Да вы просто гений сыска, инспектор!

— Элементарно, Холмс!.. Ладно, и что мы с этого будем иметь?

— Если обстоятельства смерти совпадут или хотя бы окажутся схожими, это послужит доказательством, пусть и косвенным, что похищенные раритеты действительно имеют некую мистическую ценность и влияние на людей.

— Ну а дальше?

— А это, в свою очередь, послужит поводом для получения тобой разрешения на поиск капища в Кузнецком Алатау. Кстати, — внезапно вспомнил я разговор с Геннадием, — Урманов сказал что-то про срок в три дня…

— И что?

— А вот что! — Я вскочил и подошел к висевшему на стене большому календарю с видами тайги. — Видишь, — я ткнул пальцем в столбики значков и цифр, — это отмечены фазы Луны. Через два дня — полнолуние! «Белая луна» — Ак-кай — время камлания Тенгри!.. Точно! Как же я раньше не допер?! В своих «тетрадях» Крашенинников пишет, что прерванный им и его напарником обряд совершался как раз в полнолуние. Вот Урманов и ждет его!.. Блин, Олег, надо все делать быстро, иначе мы можем опоздать!

— Да куда опоздать, псих?! — растерянно рявкнул Ракитин.

— Спасти Антона Урманова от возможной гибели на алтаре Тенгри!

— Не верю!

— А я уверен! Неужели ты рискнешь жизнью человека?

— Димыч, не дави на меня, я уже не знаю, чему верить…

— Мне, Олежек, мне. И собственной совести… Извини, интуиции. Вот послушай, что пишет Крашенинников, — я прикрыл глаза и процитировал по памяти: — «…А позавчера, тоже припозднившись, я, чтобы сократить путь, решил пересечь Дворцовую площадь… И когда я достиг середины большого… открытого пространства, то услышал над головой приближающееся хлопанье огромных крыльев и крик! Я знаю, как кричит коршун, заметивший добычу. В отчаянии я бросился бежать, чувствуя затылком жар от каждого взмаха…»

— И к чему это? — нахмурился Ракитин.

— А к тому, что я тоже видел коршуна! Слуги Тенгри возобновили свою жуткую охоту.