остановилась, она продолжается. Что там, наверху, мир продолжает своё движение.

Однажды днём я сидела в обсерватории — такой длинной комнате на верхушку дворца, откуда открылся вид на всю эту огромную пещеру, в которой мы жили. Сначала, когда я только нашла это помещение, в нём вообще не было мебели, но я создала удобное кресло и камин, в котором потрескивал огонь каждый раз, когда я приходила. Во всю длину внешней стены было панорамное окно, и большую часть времени я проводила возле него. Одной из моих способностью было видеть настоящее, и иногда после тяжелого дня, разобравшись со всеми королевскими обязанностями, я приходила в эту обсерваторию, садилась в кресло и смотрела на загробную жизнь, напоминая себе, что наша работа не так уж плоха. Люди на земле живут как хотят, и, как мне постоянно повторяет Аид, не нам их судить. Наша задача — понять, что им нужно. Как они себе представляют загробную жизнь. Большинство душ находят себе место без нашей помощи. Но некоторые приходят растерянные, не могут примирить свои убеждения со своими действиями, и тогда в дело вступаем мы.

Это очень изматывает — решать, как люди проведут остаток вечности. Но я старалась, как могла.

Тихий стук прервал тишину, возвращая меня в реальность. До этого я наблюдала за девушкой, гуляющей рука об руку по лесу с симпатичным парнем. Она явно любила его при жизни, и тот факт, что после смерти они нашли друг друга… Я завидовала ей. Так сильно, что ненавидела.

— Войдите.

Кто-то вошёл в обсерваторию… Две пары шагов, эхом разносившиеся по комнате, были слишком лёгкими для Аида. Нахмурившись, я развернулась в кресле. Ко мне направлялся Гермес, а за ним следовала Афродита.

— Привет, — Гермес улыбнулся, как мальчишка. — Выглядишь так, будто прошла через ад.

— И чувствую себя так же, — пробормотала я, стараясь выкинуть из головы мысли о той девушке. Она была смертной и мёртвой и, наверное, никогда в жизни не держала в руках драгоценных камней размером с кулак. И всё же она счастливее, чем я когда-либо буду, сколько бы роскошных подарков ни дарил бы мне Аид. — Что вы двое здесь делаете?

— А что, мне здесь уже не рады? — спросил Гермес, усаживаясь на подлокотник кресла. Афродита подошла к окну и приложила ладонь к стеклу, оставляя отпечаток. Я поморщилась. Впрочем, невидимые слуги, убиравшиеся в замке Аида, потом помоют окно.

— Ты понял, что я имею в виду. Зачем ты привёл сюда Афродиту?

Она чуть ли не сияла от счастья, и от этого огонёк зависти в моей груди распалялся всё сильнее.

— Потому что я могла бы помочь, — она развернулась к нам лицом. — Если позволишь, конечно же.

— Чем ты можешь помочь? — осторожно спросила я, беря руку Гермеса. Я не доверяла Афродите, которая вся из себя такая везучая и довольная, но я доверяла ему.

— Гермес упомянул, что ты всё никак не можешь привыкнуть к семейной жизни, — произнесла она игривым тоном, который, должно быть, сводил с ума всех мужчин. — Как часто вы с Аидом занимаетесь любовью?

От одной только мысли об этом меня всю скрутило. Я сощурила глаза.

— Один раз. В первую брачную ночь. Если расскажешь моей матери, я тебе все волосы выдеру.

Афродита моргнула, шокированная моим ответом.

— Почему вы не спите друг с другом?

Я пожала плечами. Я говорила об этом с Гермесом несколько раз, но тема остаётся болезненной. И Афродиту я не знала так хорошо, как Гермеса.

— Не знаю. Я просто… Не люблю его. И каждый раз, когда я думаю о том, чтобы лечь с ним, передо мной будто вырастает стена. Я не могу её ни сломать, ни обойти, как сильно ни пыталась.

— Стена? — она нахмурилась. — Разве вы не были друзьями перед тем, как пожениться?

Я кивнула. Да, это всё какая-то бессмыслица.

— Мне не нравится Подземное царство. Я как будто в ловушке. И близость с ним… Это было ужасно.

— У всех первый раз проходит ужасно. Кроме меня, но сама понимаешь. Я богиня секса, у меня не может быть иначе.

— Как у тебя это получилось? — выпалила я. — Как ты заставила себя полюбить Гефеста?

— Я не заставляла себя. Да, сначала я не хотела этого брака. Ну, собственно, поэтому мы с Аресом и сбежали. Но в итоге… — она пожала плечами. — Мы с Гефом просто подходим друг другу. Работаем над отношениями, понимаешь? Иначе никак. Разумеется, у меня есть любовники на стороне, но это идёт только на пользу нашим отношениям.

Гермес фыркнул. Афродита смерила его взглядом.

— Я серьёзно. Я люблю его. Мне очень дороги наши отношения, и он для меня всегда будет самым родным существом на свете. И если уж на то пошло, то именно благодаря своим интрижкам я остаюсь с ним. Так я не чувствую себя как в тюрьме.

Если бы для меня всё было так просто. Я посмотрела на наши с Гермесом переплетённые пальцы.

— Сложно завести интрижку, когда я вынуждена торчать здесь целыми днями, — пробормотала я.

— Это не универсальный способ, — согласилась она, накручивая прядку светлых волос на палец. — Но я придумаю, как тебе помочь.

— Как? Заставишь меня влюбиться в Аида?

Она хмыкнула.

— Нельзя заставить кого-то полюбить. Если мы говорим о страсти, то да — Эрос в этом очень хорош. Но я имела в виду, что мы можем попробовать сломать твою стену. Подтолкнуть в нужном направлении.

Я понятия не имела, что она задумала, и чем больше она об этом говорила, тем сильнее я напрягалась, пока Гермес буквально не вырвал ладонь из моей хватки и начал разминать пальцы.

— Я как-то не уверена…

— Ты ведь хочешь полюбить Аида?

Сложно сказать. Я хочу иметь право выбора, и если при этом влюблюсь в Аида, то почему бы и нет. Но что, если, будь у меня свобода выбора, я бы влюбилась в кого-то другого?

— Я не знаю, чего хочу.

— Ты хочешь быть счастливой. Все этого хотят. И если ты не можешь справиться сама…