— Ты не знаешь, что я могу или не могу. Может, Аид передумает и…

— Это не ему решать, — перебила она, но стоило словам слететь с губ, как она распахнула глаза и закрыла рот на замок. Что всё это значит?

— Афродита, — угрожающе произнёс Гермес. — Давай, выкладывай.

Она опустилась на второй подлокотник, с её лица сошли все краски. Как она может оставаться такой поразительно красивой, независимо от настроения?

— Папуля решил, что вы с Аидом должны пожениться, потому что приревновал Геру, которая проводила слишком много времени в Подземном царстве. Он не хотел, чтобы у неё появился соблазн…

Мои брови взлетели.

— Стоп, что?

— Всё так и было, — кивнула Афродита. — Гера частенько здесь бывала, помнишь? И папа боялся, что они завели интрижку за его спиной. Ничего не было, разумеется, но слепой бы увидел, что она любит Аида…

— Как брата, — возразила я. Это все знали. — Не как супруга. Она замужем.

— Ага, как и я, — она лукаво улыбнулась. — Нравится ей это или нет, но она так же склонна к порокам, как и все мы. Просто она держит себя в ежовых рукавицах, вот и всё.

Я замотала головой. Гера влюблена в Аида? Это же просто нелепо.

— Я тебе не верю. Да, она любит его, но не влюблена. Он хороший парень, в отличие от Зевса. Поэтому она иногда сбегала из Олимпа сюда.

Афродита рассматривала свои ногти.

— Если тебе хочется в это верить — пожалуйста. Возможно, я не права.

— Не возможно, а точно. А даже если это и правда, Аид всё равно любит меня.

Она вскинула бровь.

— Ты его не любишь, но тебе льстит, что он любит тебя?

— Не льстит, — у слова был горький привкус. — Это просто… факт. Он любит меня.

— Да, любит, — согласилась она. — Больше, чем кого-либо. И страдает от этого не меньше тебя.

— Думаешь, я этого не знаю? — огрызнулась, теряя терпение. То ли потому что она наговаривала на Геру, то ли потому что воспринимала это всё как забавную игру, не знаю. А может, я просто завидовала. Так или иначе, мне тошно было даже думать о том, чтобы принять её предложение.

— Мне не нужна твоя помощь, Афродита. Если это и случится, то не потому что ты так решила.

Она нахмурилась.

— Я не это…

— Мне плевать, понятно? Я просто хочу вернуть себе прежнюю жизнь. И если ты не можешь мне этого дать… если ты можешь предложить мне только иллюзию чувств к нему, которых на самом деле нет… То нет, спасибо. Я не хочу жить в самообмане.

Её щёки порозовели.

— Ладно. Не хочешь — не надо.

— Ты права, не надо.

Недовольно пыхтя, она вскочила с места и начала нервно перебирать свои волосы.

— Я возвращаюсь на Олимп. Гермес, ты со мной?

— Иди. Я догоню тебя, — ответил он. Во время нашей с Афродитой ссоры он молчал, но сейчас снова взял меня за руку.

Афродита вылетела из обсерватории, и как только за ней захлопнулась дверь, моя выдержка дала сбой. Злость, бессилие, отчаяние — всё, что я подавляла себе со дня свадьбы, вырвалось наружу, и я расплакалась.

После секундного сомнения, Гермес притянул меня в неловкие объятья, я прижалась лбом к его груди. Это несправедливо. Афродита думает, что она всё поняла, но не она заперта в Подземном мире как в клетке. Она может гулять где вздумается, и с мужем у них взаимные чувства. Её брак по расчёту удался.

Но мой разваливался на глазах. Я перепробовала всё: заставляла себя полюбить Аида, пыталась привыкнуть к нему и к этому месту. Но всё это бесполезно, потому что я никогда не смогу выбрать свой путь и жить как захочу.

И, конечно, в этом виноват Зевс. Это всё его вина. Я никогда не стыдилась называться его дочерью, но теперь, узнав, что он сделал ради своих корыстных интересов, лишь бы Гера оставалась в оковах брака, как и я…

— Эй, всё в порядке. С тобой всё будет хорошо.

Но сколько бы раз он это ни повторял, это не становилось правдой, и ни один из нас не мог ничего с этим сделать.

— Я не могу провести так остаток вечности, Гермес.

— Нет, конечно, нет. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы это изменить.

Я обняла его крепче, мои плечи дрожали от всхлипываний. Нельзя так рыдать и истерить. Мама учила меня другому: подстраиваться, привыкать, понимать, что не всё всегда будет по-моему. Но я больше не могу быть той правильной девочкой. Где-то посреди всей этой горечи и боли я перестала быть ей и стала самой собой.

Когда я немного успокоилась, Гермес поцеловал меня в макушку.

— Ты моя лучшая подруга. И очень много для меня значишь. Для всех нас, даже если тебе кажется иначе. Не забывай об этом, хорошо?

Я кивнула. Даже если мир начнёт рушиться, Гермес будет рядом со мной. Я уверена.

Как только он ушёл, я тяжело вздохнула и выпрямилась, глядя в окно. Река Стикса текла по пещере, пробивая себе путь, который древнее первых богов. Интересно, каково это — быть смертным? Жить, зная, что когда-нибудь всё закончится? Смертные не знают о Подземном мире, только догадываются. Многие верят, что есть жизнь после смерти, но никто из них не видел этого места. А когда они умирают, то уже не могут вернуться, чтобы рассказать семье и друзьям. Каково это, когда тебя ждёт нечто неизвестное и неизбежное?

В каком-то смысле я им завидовала. Какой бы ужасной ни была их жизнь, они могли обрести покой после смерти. У меня такой возможности нет.

Закрыв глаза, я погрузилась в свои мысли. Думать о той счастливой парочке в лесу было слишком больно, поэтому я сосредоточилась на том, кого хотела увидеть больше всего, — на Гермесе. Видение настоящего возникло передо мной, и моё сердце пропустило удар. Гермес стоял в тронном зале, где были только он и