class="p1">12. Монах:

Морских пучин разбег воды

Не в силах лично видеть мы,

Но разве распознать нельзя

Журчанье горного ручья?

Наставник:

Под сенью сосен, пред грозой,

Мелодий трепетных настой;

Гроза уйдет и твердь дорог

Затопит грязевой поток.

Монах:

Выходит, нам всем не дано

Сиюминутность знать в лицо?

Наставник:

В последних числах ноября,

Едва прохлады тень легла,

В корнях бамбуковых стволов

На хризантемах пир цветов.

Но стоит теплым дням прийти,

Весне дыханье обрести,

Как из бамбуковых ветвей

Свист иволги сильней, сильней...

13. Монах:

Что на сердце у нас лежит,

Через глаза вовне бежит.

А что скрывает наша плоть,

То кожа цветом знать дает.

Нельзя, конечно, распустить

Скрепляющую жизни нить [311].

И ясно видеть не дано,

Что так друг с другом сплетено.

Позвольте же спросить,

Что не дает нам видеть это?

Наставник [Виен Тиеу]:

Когда цветок в саду растет,

Он шапкой пышною цветет,

А на утесе на крутом

Цветы распластаны кругом.

Монах:

Ну хорошо, тогда скажи,

Зачем же прославляешь ты

Тот легкий утренний мороз,

Который губит всходов рост?

Наставник:

Веселье к вам само придет,

Как только время подойдет,

Ну а пока не вышел срок,

Нам веселиться невдомек.

Монах:

Бывало, чувствуешь: "Ну вот,

Сегодня счастье к нам придет",

Однако вечер наступил

И счастья грезы поглотил.

Наставник:

Слабо и зыбко все, мой друг,

Что начинает жизни круг,

Но стоит посмотреть назад

Как взор упрется в плотный мрак.

14. Монах:

Выходит, если в град войдешь

Тот, что нирваной ты зовешь,

То все напасти позади

И нет их больше впереди?

Наставник [Виен Тиеу]:

Едва над крепостной стеной

Поднялся вымпел расписной

Благоговение твое

К ней почему-то возросло.

А если волосы седы

И покрывают лишь виски,

То почему-то пыл любви

Не вызывают в вас они.

Монах:

Ну, хорошо. А если вдруг

К концу подходит жизни круг.

То предпочтете вновь страдать

Иль жизнь безвременно отдать?

Наставник:

Высокой доблести мужи

И те сомнением полны:

Лишь вечер тихий настает

Сомнение в душе растет.

15. Монах:

Все говорят: в любом из нас

Природа Будды есть сейчас.

Туг вынужден я Вас просить

Смысл истины [312] сей прояснить.

Наставник:

И расторопный господин

Не сможет сделать все один,

Тем более других учить

Как жизнь им правильно прожить.

Монах:

Прекрасно, если молодым

Наставник истину открыл.

Тогда нет повода у них

Искать поддержки у других.

Наставник:

Пора понять, что если Вас

Икота мучает подчас,

То вы потянетесь к воде,

Отбросив мысли о еде.

16. Монах:

За несколько истекших лет

Скопил немало я монет,

Однако здесь сейчас стою

И как мне жить понять хочу.

Наставник [Виен Тиеу]:

Едва настанет наконец

Осенних месяцев венец,

Как тут же тучи и дожди

Все злато осени смели.

Монах:

Помилуйте, ведь слышу я

Мне сказанные здесь слова,

Но что хотели Вы сказать,

Я не сумел пока понять.

Наставник:

Смешно, когда иной адепт

Столь любит избранный рецепт,

Что умереть скорей готов,

Чем изменить порядок слов.

17. Монах:

Позвольте, как же быть тогда

С единой мерой бытия

Наставник:

Не видел я, чтобы весна

С собою лето нам несла,

И не встречал в осенний зной

Того, что встретишь лишь зимой.

Монах:

Выходит, если Вам внимать,

По силам многим Буддой стать?!

Наставник [Виен Тиеу]:

Чтоб первым в государстве стать,

Немало надо сил отдать,

А вот Сюй Фу, чтоб сладко жить, [313]

Младых детей готов губить.

18. Монах:

А как тогда нам понимать,

Что каждый Буддой может стать?

Наставник:

Сухое дерево к весне

Цветы раскроет на стволе,

А ветер, странствуя везде,

Их аромат несет в себе.

Монах:

Нет, так нам это не понять,

Прошу Вас проще объяснять.

Наставник:

Уж десять тысяч лет подряд

На грядках баклажан растят,

Хотя его от нас всегда

Скрывает пышная листва.

19. Монах:

Нельзя, конечно, слить в одно

И целомудренность и зло,

И невозможно утверждать,

Что связь их можно разорвать.

Наставник [Виен Тиеу]:

Распустятся цветы весной

Вокруг них бабочки гурьбой:

К одним бутонам страстно льнут,

А от других стремглав бегут.

Монах:

Выходит, вправе выбирать

Любой из нас с чем жизнь связать?

Наставник:

Не только прозревает тот,

Кто жизнь в монашестве ведет,

Но и мирянин-трудовик

Жемчужины узреет лик.

20. Монах:

А как же, право, быть тогда

С той истиной, что всем дана?