чего-то не дали, пусть даже прошлогодний мусор, вы не должны на это сетовать! Я уж и не говорю о тех вещах, которые принадлежат другим людям. Ведь стоит только подумать о вещах другого человека, как дело неизбежно кончается тем, что в таком человеке пробуждается разбойничье сердце. А если речь идет о чужих женах и наложницах, то стоит лишь подумать о них, как разбудишь в сердце необузданную страсть! Слушайте же мою гатху.

Знает мудрый бодхисаттва

Меру ценностям земным.

Милосерден он к народу,

Добродушен, скромен, мил.

Волосок чужой не тронет,

Крошки малой не возьмет,

Страсти скверные прогонит,

Мысли чистые соткет.

Верен мудрый бодхисаттва

Слову, данному жене.

Для чего ему метаться,

Дев пленять на стороне?!

Он, напротив, призывает

Жен прекрасных охранять

И безжалостно и твердо

Блуд из сердца изгонять! {10а, с. 31а-32а}

Минь Чи

Однажды во время прополки травы подошел какой-то монах и стал сгребать траву слева от наставника Минь Чи. Наставник метнул серп, который, пролетев перед самым несом монаха, срезал одну травинку. Монах тут же сказал:

— Как говорили древние, наставник, "тебе удалось скосить только это".

Наставник вновь занес серп [для броска]. Монах тут же подошел вплотную к наставнику и принял позу пропалывающего траву. Наставник промолвил:

— А помнишь ли, какая фраза идет у древних за той, что [ты сказал]? "Тебе удалось прополоть только это, не удалось прополоть то".

Монах, прекратив диалог, тут же ушел.

Еще как-то раз наставник Минь Чи беседовал с одним монахом. В это время к ним приблизился еще какой-то монах и сказал:

— Говорящие подобны Манджушри, безмолвствующие — Вималакирти.

Наставник отреагировал тут же:

— А тебя не отнесешь ни к говорящим, ни к безмолвствующим! Монаху пришлось согласиться с этим.

Еще как-то раз наставник Минь Чи спросил у своего ученика:

— Отчего ты не демонстрируешь свои сверхъестественные способности?

Ученик ответил:

— Я не отказываюсь показать свои сверхъестественные способности. Боюсь только стать последователем какого-нибудь учения.

Наставник ответил:

— А у тебя и так нет еще никакого видения вне учений.

И тут же преподал ему гатху:

Находящийся вне учения может передавать вне передачи.

Невидимое и неслышимое — это исток будд и патриархов.

Если захочется явственно различить [истину],

Пойди поищи солнца жар в остывшем пепле {10а, с. 26б-27а}.

Куанг Нгием

Однажды наставник [Куанг Нгием] слушал, как господин Тхиен Чи разъясняет "Записи бесед Сюэ Доу". Когда Тхиен Чи дошел до места, где говорилось о том, как два почтенных мастера Дао У и Цзянь Юань, зашли в дом, где был покойник, и затеяли беседу о жизни и смерти, наставник Куанг Нгием, словно уразумев нечто [важное], спросил:

— Из беседы этих древних мастеров как будто вытекает, что в [круговороте] жизни-смерти все же заключен какой-то смысл, не так ли?

Тхиен Чи ответил:

— А ты сам можешь ухватить этот смысл?

Наставник сказал:

— Сначала скажите, в чем смысл не-рождения и не-смерти?

Тхиен Чи ответил:

— Он уловим вполне только в [круговороте] жизни-смерти.

Наставник Куанг Нгием спросил:

— Значит надо стать не-рождающимся?

Тхиен Чи ответил:

— А это ты сам узнай!

После этих слов недоумение наставника растаяло как лед, и он спросил:

— А как сохранить это состояние?

Тхиен Чи ответил:

— Когда прозрел, держи себя так, как если бы ничего еще не понял.

Наставник Куанг Нгием откланялся [...]

Однажды, когда наставник Куанг Нгием вошел в [учебный] зал, ученик Тхыонг Тиеу, держа в руках "Алмазную сутру", спросил:

— [Здесь говорится], что Ньылай получил какую-то дхарму. Эта дхарма, [как здесь сказано], и не истинная, и не пустая. Что это за дхарма такая?

Наставник ответил:

— Эй ты, не смей оскорблять Ньылая!

Тхыонг Тиеу отреагировал:

— А вы, хоатхыонг, не смейте оскорблять сутру!

Наставник Куанг Нгием спросил:

— А ты знаешь, кто изложил эту сутру?

Тхыонг Тиеу ответил:

— Хоатхыонг, не надо так изощренно разыгрывать меня, недостойного! Разве это не слова самого Будды?!

Наставник Куанг Нгием ответил:

— Если бы то были слова самого Будды, то откуда в сутре взялась такая фраза: "Если кто-то говорит, что Ньылай рассказал дхарму, то он клевещет на Будду!"

Тхыонг Тиеу не нашелся, что сказать.

Некий монах спросил наставника Куанг Нгиема:

— Как выглядит дхармовое тело?[314]

Наставник Куанг Нгием ответил:

— Дхармовое тело не имеет образа.

Монах спросил:

— Что такое праджня?[315]

Наставник Куанг Нгием ответил:

— Праджня не имеет очертаний.

Монах спросил:

— Что такое Края плодов чистоты?[316]

Наставник Куанг Нгием ответил:

— Поросший сосной и катальпой могильный холм [...]

Монах еще спросил:

— Как вести себя, если встретишь вдруг старого приятеля?

Наставник Куанг Нгием ответил:

— Выгни [радостно] брови!

Монах спросил:

— А как вы оцените последователей господина Ау из монастыря Киеншо?

Наставник Куанг Нгием ответил:

— Глупцы из царства Чу.

Монах больше не нашелся, что спросить {10а, с. 36б-37б}.

Нгуен Тай Тхы

Ранняя история вьетнамской мысли: общая характеристика, периодизация и проблемы источниковедения

Для знакомства с вьетнамской философской мыслью раннего периода се развития естественно было бы просто обратиться к соответствующим письменным источникам, в которых изложены философские идеи и концепции древних вьетнамцев. Но именно такие источники пока отсутствуют, а задача их поиска и изучения еще только ставится. Поэтому отбор материалов для предлагаемой вниманию читателей Антологии проводился синхронно с текстологическими исследованиями. Однако очевидно, что для корректного и точного — в смысле соответствия предмету — отбора материалов текстологическое исследование должно быть проведено прежде собственно отбора материалов. В связи с этим представляется необходимым сказать несколько слов о современном состоянии вьетнамского письменного наследия, относящегося к древнейшим этапам истории вьетнамского народа.

События древней истории нашей страны не были зафиксированы на письме, что, возможно, объясняется отсутствием письменности у древних вьетнамцев или тем, что она, ее образцы пока не обнаружены учеными. Длительное господство ханьцев — так во Вьетнаме называли китайцев — прервало самобытное развитие местной культуры, которая, вполне возможно, уже имела определенные достижения и в сфере философского, абстрактного мышления.

В 179 г. до н. э. Чжао То (вьет. Чиеу Да), правитель царства Наньюэ (вьет. Намвьет), столица которого Фаньюй располагалась в