Я вновь задерживаю дыхание. Его жизнь в моих руках! Одна секунда, одно нажатие курка… и его не станет.

Но мой палец не двигается. Я не могу… Смерть ни в чем не повинного человека окончательно похоронит меня. Как человека, как личность…

Все предыдущие жертвы заслуживали смерти. В этом был смысл. Они несли наказания за свои преступления. Их настигало неизбежное возмездие. Это было справедливо. Но здесь… Сейчас… В эту самую секунду… Все было по-другому.

Я не имею права. Ни при каких обстоятельствах. Даже если Ксенофонтов успел назвать им мое имя. И имя Шостикова.

Я справлюсь?..

Шостиков бы справился. Никаких сомнений. Но я – не Шостиков. Я – не он, до тех пор, пока «глазок» мишени остается открытым. Но если он закроется – все… Конец. Нет больше человека. Есть только функция…

Все эти мысли проносятся в моей голове за считаные доли секунды. Времени на раздумья больше нет. Решение нужно принимать стремительно.

И я принимаю его. Палец спускает курок.

Пуля проносится в нескольких миллиметрах над макушкой полковника Крячко и вонзается в дверной косяк, аккурат между третьей и четвертой рейками. Я не совершаю промашек. Никогда…

Полковник скрывается за спинкой кресла. Его напарник бросается к нему. Я вижу его в оптическом прицеле. Но палец больше не на курке. Я опускаю винтовку и отхожу от окна. Все, что происходит теперь в той комнате, меня больше не волнует. И не должно волновать. Решение принимается только один раз. Никаких вторых шансов…

Сердцебиение ровное и спокойное. Я опускаюсь на колени, разбираю винтовку и аккуратно складываю все составляющие в чемоданчик.

Я никогда не стану таким, как ОН. НИКОГДА!

Если ты совершаешь преступление, ты должен за него ответить. И это закон для всех… Вот тогда это справедливость.

Я подхватываю с пола чемоданчик и спускаюсь вниз по разбитой лестнице. Осколки кирпичей осыпаются под ногами. Хочется кофе… Если уж нельзя, как в кино, отмотать жизнь назад, то хотя бы кофе…

Заброшенный трехэтажный дом остается у меня за спиной. Я накидываю на голову капюшон и, не глядя по сторонам, удаляюсь прочь от объекта. Пешком преодолеваю пять или шесть кварталов и только после этого останавливаю первое попавшееся такси. Располагаюсь на заднем сиденье.

Решение было правильным. Сомнений нет.

Для Шостикова все стало предельно ясным в тот самый момент, когда оба сыщика из ГУ переступили порог его рабочего кабинета. Но ни один мускул не дрогнул на лице сотрудника службы безопасности «Роскомспорта». Ни удивления, ни страха… Несмотря на то что лица незваных визитеров выглядели весьма грозно, в особенности у полковника Крячко.

Константин Александрович позволил себе лишь скупую улыбку, после чего молча взял со стола вскрытую упаковку жвачки и отправил в рот одну мятную пластинку. Монотонно заработали челюсти.

Крячко вплотную приблизился к Шостикову, остановившись с противоположной стороны стола. Гуров держался немного поодаль.

– Это был лишь вопрос времени, не так ли, господа? Кому-то должно было повезти чуть больше, кому-то – чуть меньше… Фортуна в итоге оказалась на вашей стороне. Поздравляю. – В голосе Константина Александровича, как и в его лице, не проявлялось никаких эмоций. Он просто спокойно констатировал факты. – Хотя мне чертовски жаль… Но раз вы оба здесь, значит, вам удалось добраться до Ксенофонтова раньше снайпера. В противном случае я должен был бы сокрушенно качать головой, получив известие о трагической гибели трех человек. И вас двоих, и Романа Ксенофонтова… Но вышло так, как вышло. С этим уже ничего не поделаешь. Верно?

Шостиков слегка откинулся назад, правая рука соскользнула с края стола и потянулась к верхнему выдвижному ящику. Крячко среагировал на это движение молниеносно. За считаные доли секунды его пистолет выскочил из наплечной кобуры и оказался направленным в лицо Константину Александровичу.

– Руки! – жестко скомандовал полковник. – Руки на стол! Чтобы мы их видели. Живо!

Шостиков слегка изогнул левую бровь, что, по-видимому, в его эмоциональном багаже являлось высшей формой недоумения.

– Вы решили, что у меня тут припрятано оружие? – Он не переставал работать челюстями. – И думаете, я собираюсь в вас стрелять? Боже упаси, полковник! Я ведь не безумец какой-нибудь…

– На этот счет у нас есть некоторые сомнения.

– Перестаньте! Мы все тут – взрослые цивилизованные люди… Я никогда никого не убиваю. Я только отдаю приказы. А это принципиально разные вещи…

– Руки на стол! – повторил Станислав.

Но Шостиков так и не подчинился. Казалось, что подобная мысль даже не пришла ему в голову. Он с прежним спокойствием и с прежней легкой улыбкой на губах выдвинул верхний ящик и просунул руку внутрь. Гуров стремительно бросился вперед, не столько опасаясь дальнейших действий сотрудника «Роскомспорта», сколько несдержанности напарника. При необходимости Крячко мог спустить курок, причем без колебаний. После того как снайпер едва не прострелил ему голову, Станислав не был настроен на дружелюбный лад.

Носком ботинка Гуров ударил по ящику стола, защемив Шостикову руку. Тот вздрогнул от острой боли.

– Что вы делаете? Вы с ума сошли?!

Полковник нагнулся и сам открыл ящик. Крячко продолжал держать Константина Александровича под прицелом. Палец на спусковом крючке побелел от напряжения. Оружия в ящике стола не было. Вместо него там мирно покоились несколько пачек долларов в фирменной банковской упаковке. Гуров удивленно перевел взгляд на Шостикова. Тот потирал ушибленную руку.

– Я уже сказал вам, что я – взрослый цивилизованный человек. – Константин Александрович вынул изо рта жвачку и небрежным броском отправил ее в стоящую возле стола урну. – Про вас сказать такое уже, наверное, не смогу. Вы ведете себя как варвары, господа. В уголовном розыске всех учат таким манерам или вы исключение из правил?

Он снова потянулся к раскрытому ящику, достал несколько банковских упаковок и аккуратно сложил их на краю стола. Все его движения были спокойными и неторопливыми. Сыщики молча наблюдали за его действиями. В итоге на столе оказалось десять упаковок.

– Этого достаточно? – поднял глаза Шостиков. – Если нет, то вы только скажите. Я готов добавить столько, сколько сочтете необходимым.

– Вы предлагаете нам взятку?

– Разумеется. В любом бизнесе не бывает неразрешимых ситуаций. Бывает недостаточно денег. Слава богу, у меня их достаточно. И то, чем я занимаюсь, в некотором роде тоже бизнес.

– Вы убиваете людей! – Крячко не торопился опускать оружие.

– Я никого не убиваю, – вновь напомнил Шостиков, – я только отдаю приказы. И прошу заметить, что все, кто был убит по моему приказу, заслуживали смерти…