Петелина вновь нажала на микрофон, отключила связь и обратилась к Валееву:

— Про Орлика я поняла. Кто такой Максим Ручкин?

— Ты просила Астаховскую узнать, встречались ли ранее убийства с помощью удара шилом в ухо? Она нашла. Сапожник Горохов по кличке Шило убил таким способом своих коллег четверть века назад, они не поделили помещение. Дальше еще интереснее. Горохов отсидел тринадцать лет, вышел, стал пить и умер от удара шилом в ухо. Квалифицировали как самоубийство.

— Мастерство не пропьешь, как говорится. А какое отношение к этому имеет Ручкин?

— Максим Ручкин сын женщины, с которой жил Горохов после освобождения. Она умерла от пьянства. Незадолго до того, как Горохов ткнул себя шилом в ухо. Это случилось девять лет назад. Ручкину тогда было около семнадцати.

— Думаешь, Горохов обучил мальчишку своему коронному удару?

— Парень наверняка интересовался, за что сидел Шило. Тот мог рассказать.

— Рассказать мало, нужна тренировка. Удар должен быть неожиданным, точным и сильным.

— Других подозреваемых пока нет.

— Фотография Ручкина у тебя с собой?

— В телефоне.

Валеев вывел снимок на дисплей. Петелина сверилась с фотороботом грабителей банка и пришла к выводу:

— Похож. И шрама на щеке нет, как утверждала товаровед из ломбарда.

— Какого еще ломбарда? — не понял Валеев.

— Они не поделили добычу. Деньги теперь у него. Надо срочно найти Ручкина! — продолжила свою мысль Петелина.

— Я был в отделе, где он служил. Свою квартиру Ручкин продал. Друзей у него нет, где живет, неизвестно. Подавай в розыск.

— Розыск? — Петелина переглянулась с Денисом Лоськовым. — Теперь у меня появились основания. По факту ограбления банка уголовного дела нет, но я могу обвинить Ручкина в убийстве Орлика и пенсионерки.

— Если Ручкина найдут без нас, то денег Колокола мы не вернем, — покачал головой Лоськов.

— Лена, ты рискуешь ради воровских денег? — изумился Марат. Пожирая взглядом Петелину, он ткнул пальцем в сторону Лоськова: — Ну ладно он, а ты? Зачем тебе марать свое имя?

— Говорят, что я его защищаю. Свое имя. — Елене было неприятно оправдываться, и она оборвала нападки Валеева. — Марат, ты пришел, чтобы мне помочь? Так помогай! Надо найти Ручкина. Что ты о нем узнал?

— Увлекается боксом. По слухам, посещает клуб, в котором тренировался еще в юности.

— Это ниточка. Езжай туда.

— Я не знаю адреса.

— В каком районе жил Ручкин?

— Где-то в Бутово.

Петелина села за ноутбук, открыла Яндекс, ввела запрос.

— Бутово — удаленный район, оттуда в центр ехать долго. Он тренировался рядом с домом. А вот тебе и адрес: боксерский клуб «Олимп». Единственный в Бутово существующий больше десяти лет. Работает до 23.00. Не теряй времени, еще успеешь. — Видя нерешительность Валеева, Петелина обратилась к Лоськову: — Денис, проводи Марата.

Лоськов шагнул к Валееву. Тот ощерился:

— А этот что, здесь ночевать останется?

— Марат, давай отделять главное от второстепенного.

— А кто здесь второстепенный? Я или он?

— Твоя ревность сейчас второстепенна. Я следователь, а не женщина, а ты мне нужен в качестве оперативника.

— Есть, товарищ следователь. Разрешите идти?

Елена подошла к Марату, положила руки на мужские плечи и мягко коснулась губами его губ.

— Марат, не обижайся и не волнуйся за меня.

Холодный ком снега в груди Валеева растаял, и он почувствовал приятное тепло.

— Я это… Забыл совсем. Вот. — Марат протянул Елене бумаги, которые ему передал человек из фургона. — Тут распечатки звонков, о которых ты просила. Миша Устинов подготовил.

В глазах Петелиной взметнулся вопрос, но тут же испарился. Они поняли друг друга.

Боксерский клуб «Олимп» в Бутово был еще открыт, когда Валеев туда приехал. Капитан полиции не стал скрывать свое звание. Он поговорил с охранником на входе, и тот провел его к двери в тренировочный зал откуда доносились характерные звуки ударов боксерских перчаток.

— Вон, наш Петрович, на ринге работает, — указал охранник.

— Суровый мужик, — оценил яростный взгляд тренера Валеев.

— Тренер с рыбьими глазками бойца не воспитает. Наш Петрович работает в клубе с первых дней. Его и спросите.

Валеев прошел мимо подвешенных боксерских мешков, груш на растяжках и настенных подушек для отработки ударов. На ринге молодой, потный крепыш колотил по защитным лапам сухопарого верткого тренера. «Мне бы так», — подумал Валеев, представив перед собой Лоськова.

Петрович заметил постороннего, недовольно зыркнул пару раз в его сторону и прервал тренировку.

— Вы к кому? — спросил тренер, приглядываясь к Валееву.

— Я из полиции. Поговорить надо.

Петрович снял лапы и махнул спортсмену:

— На сегодня достаточно.

Боксер покорно кивнул и ушел, блестя потной спиной. Тренер пролез между канатами и спрыгнул к Валееву.

— Кто-нибудь из наших ребят набедокурил?

— Имя Максим Ручкин вам что-нибудь говорит?

— Ручкин… Был у меня в группе парень с таким именем. Давно.

— Насколько давно? Когда вы его видели в последний раз?

— Регулярные занятия он прекратил, как только закончил школу. Лет десять назад. Но до сих пор иногда заходит для поддержания формы. Он же в полиции служит.

— Служил. Уволили три года назад.

— Макс об этом мне не говорил.

— Ручкин приходит в клуб в одно и то же время?

— Нет. Последний раз был на прошлой неделе. Когда придет снова, я не знаю. Может, завтра, может, через месяц.

— Где он живет? Его телефонный номер?

— Без понятия.

— Вот мой телефон. — Валеев передал тренеру визитку. — Как только Ручкин появится, сразу позвоните. Только, чтобы он не слышал.

— Свинг что-нибудь натворил?

— Свинг?

— Вспомнилось. Такая кличка была у Максима в клубе.

— В свингер-клубе? — насторожился оперативник. — Ручкин из тех, кто обменивается сексуальными партнерами?

— Мы с вами в боксерском клубе! — обиделся Петрович. — Свинг — это удар. Левый прямой в голову называется джеб. Правый прямой в голову — панч. А длинный боковой в голову называется свинг. Свинг Максу лучше всего удавался.

— Удар в голову сбоку… — задумался Валеев, ощупывая мочку уха. — Покажите.