— Не смотри на меня так, словно ты не знала, какой я. И близко не паинька, ясно?! Такой же, как все они!

— Да.

— Чем ты думала, Холт? Бегство — еще не спасение. Меня могло и не быть с ними.

— Знаю.

— Что еще ты знаешь?

— Что ты мог не поехать за мной.

Вот теперь Райт поворачивает голову и поднимает взгляд — в свете ночи он блестит льдом, за которым полыхает ярость. Его грудь продолжает вздыматься в жадном дыхании, но именно сейчас я не хочу бояться. Просто не могу, потому что сил бежать уже нет.

— Почему ты ушла с вечеринки одна?

— Не хотела больше там быть.

— С кем не хотела? — вопрос срывается с его губ и повисает между нами. Но я не могу на него ответить и молчу.

Картер смотрит на меня несколько мгновений, после чего поворачивается, подходит к своему мотоциклу и снимает его с подножки. Выправив руль, садится на него и бросает сухо, протягивая мне шлем:

— Надевай и садись! Я отвезу тебя домой.

Это звучит вполне ожидаемо — его предложение. Ночь, дорога и знакомый с детства парень-сосед, предложивший помощь — вот как это выглядит. И возможно, что для других молодых людей все так и есть. Но только не для нас.

Мне непросто к нему подойти, и он это понимает. Наверное, поэтому злится и не смотрит на меня.

— Холт, я не спрашиваю тебя, хочешь ли ты ехать. Просто сделай это, ну! И забудем!

Я никогда не ездила на мотоциклах раньше, несмотря на то, что в нашей семье их два — у отчима и Николаса. Но представление, как на нем сидеть имею, хотя платье не самый лучший вариант одежды для первого опыта. А еще…. Мне ведь придется держаться за Картера, и это именно то, что останавливает меня сейчас. Наша прошлая близость в классе обоим принесла боль.

Райт продолжает держать шлем в руке, уставившись в ночь, и мне не остается ничего другого, как взять его — так же, как раньше я взяла куртку, и надеть. Подойти ближе к парню и попробовать взобраться на черный «Ducati».

Сесть получается не сразу, но Картер молчит. Не выдает себя ни одним движением. Заведенный дракой, он все еще напряжен и сильное тело застыло на мотоцикле, словно в ожидании действия… или моего прикосновения.

Но ведь это не так? Он по-прежнему меня ненавидит, и забыть об этом — значит спутать реальность с прошлым, где падение в пропасть может оказаться лишь иллюзией полета. Я ничего не забыла и все понимаю, но когда оказываюсь на сидении мотоцикла позади Картера и робко обнимаю его рукой под грудью, понимаю, что и сама затаила дыхание. Что прикоснувшись к парню, уже не могу убрать ладонь.

Ткань футболки тонкая, и пальцы тут же чувствуют под ней твердые мышцы пресса и тепло кожи Райта, не остывшей под ветром. В полутьме позднего вечера я не заметила на Картере следов драки, но сейчас, когда его голое плечо прямо перед моими глазами, я отчетливо вижу на нем глубокие царапины — там, где громила Уолберг рванул ворот футболки, и смазанный след от удара.

Должно быть, я сошла с ума — ведь Картер не Алекс. Сейчас он старше и сильнее, и он всегда был резок со мной, даже мальчишкой. Никогда не оставался рядом, если я появлялась с его братом, словно не мог выносить мою близость. Так почему же сейчас я поднимаю ладонь и опускаю на его плечо? Почему осторожно провожу по нему, касаясь татуировки?

— Тебе холодно? У тебя мурашки по телу. Вот здесь…

Картер не отвечает, и я поднимаю ладонь выше, осторожно касаясь длинных царапин. На самом деле они намного глубже и боль от них не унять одним прикосновением, но мне бы очень хотелось ему помочь.

— Я уже согрелась, давай отдам тебе куртку. Ты же не виноват, что я — «еще одна глупая девчонка, каких вокруг сотни», — вспоминаю его слова. — Ты был прав, когда сказал это.

— Нет. У тебя пальцы холодные. Убери их!

Ему неприятно моя близость, слова царапают раздражением, и я с ужасом понимаю, что сделала. Отнимаю от парня руки, подавшись назад. Это все стресс виноват не иначе, в другом случае я бы никогда на такое не решилась!

— Извини, я не хотела!

— Черт, Холт, издеваешься? Просто, твою мать, обхвати меня!

Просьба ясна и понятна. Наверняка он не первый раз возит девчонок. Но чтобы обхватить Райта, мне нужно к нему прижаться. Кое-как застегнув под подбородком шлем, я обнимаю парня, и он тут же выдергивает футболку из-под моих рук, оставив их лежать на обнаженной коже. Так близко к его сердцу, что у меня захватывает дух. Объясняет сухо, без лишних эмоций, включая двигатель и дальний свет фар.

— Будет холодно. Держись крепче! И забудь, что сегодня здесь произошло!

Горячая кожа, стук сердца и запах, в котором хочется укрыться. Это будет трудно забыть. Но Райт даже не представляет, как мне хочется стереть из памяти все, что случилось до него в доме Донны. Как я уже ненавижу завтрашнее утро, в котором услышу позади себя шаги Николаса и увижу его самодовольную усмешку. В котором посмотрю в колючие глаза Пилар, чувствуя сердцем ее обиду. Как я не хочу, чтобы оно наступило!

Дорога домой мне кажется гораздо короче, чем путь с девчонками на вечеринку. Мы проносимся по ночному городу, как птицы, и уже скоро оказываемся на нашем холме. Случайно или нет, Картер останавливает мотоцикл не у моего двора, а под густой сенью Белого дуба — куда не проникает даже лунный свет. И заглушив двигатель, устало выдыхает, поймав равновесие ногами.

Ничего не говорит, просто ждет.

Оторвать руки от обнаженной кожи трудно, но наконец-то я это делаю.

Стягиваю с головы шлем и отдаю ему. Снимаю куртку и набрасываю на широкие плечи. И вновь не в силах отнять пальцы, опускаю голову и касаюсь Райта щекой.

— Картер… спасибо. Я рада, что ты оказался там.

Наверное, я бы могла так просидеть пол ночи, грея его собой… если бы не голос, надтреснутый раненым шепотом:

— Ради всего святого, Холт — иди в дом. Я и так в аду со своей совестью.

Я встаю с мотоцикла и ухожу к своему дому. Открываю дверь, поднимаюсь наверх и говорю маме, которая через несколько минут заглядывает в мою спальню, что хорошо провела субботний вечер. Что все было чудесно — и танцы, и вечеринка. И в ту секунду, когда смотрю в окно на улицу и знаю, что он там… когда прогоняю все лишние вспоминания, а помню только, как обнимала Картера… я хочу верить, так и есть.

***

— Лена, я нашла твои вещи на пороге дома. Даже не знаю, что и думать. Как они могли туда попасть?

Рано утром я спускаюсь к завтраку пораньше, чтобы не столкнуться в кухне с Ником, и мама показывает мне мою сумочку, в которой лежит телефон, и джинсовую куртку. Я удивлена не меньше ее, но догадавшись, кто именно вернулся в дом Донны, нашел мои вещи и привез их мне, стараюсь ответить спокойно, хотя сердце и стучит чаще: