Она кивает, но молчит рядом со мной, ее рука расслаблена в моей. Я направляю ее к небольшому бутику на углу, открываю перед ней дверь и ввожу ее в прохладное помещение с кондиционером.

— Сьерра, — окликаю я ее, слегка улыбаясь при виде новой одежды на манекенах и вешалках.

— Пример того, как можно отработать долг, — шепчу я Амелии. — Сьерра пришла ко мне, когда ее бизнес переживал трудности, у нее не хватало средств, чтобы удержать его на плаву и расплатиться с долгами. Мы одолжили ей полмиллиона, и в течение первого года она продолжала испытывать трудности, поэтому мы предложили ей обмен. Она не стала возвращать нам долг, а взамен стала нашей швеей по пошиву одежды на заказ.

— Она сделала мое свадебное платье?

Я насмехаюсь.

— Нет, она отказалась. Не считала это правильным.

— Она мне уже не нравится.

— Понравится. Она вспыльчивая, как ты. Ее долг давно погашен, но у нас хорошие отношения с ней и ее семьей, поэтому она продолжает работать с нами.

— Габриэль!?

Я слышу ее голос, приглушенный акцентом, и тут она высовывает голову из-за угла и улыбается. Она была красивой женщиной со смуглой кожей и ониксовыми глазами. Маленькая, но полная жизни. Она процветала в этом магазине и на своей работе, а когда ее здесь не было, я знал, что она часто работала на кухне своей мамы, расположенной рядом с пристанью, обслуживая моряков, которые приходили в порт, и кормя их сытными и согревающими домашними блюдами, которыми они так славились.

— Si (прим. пер. — Да), Sierra, — приветствую я ее объятия и целую в обе щеки, прежде чем она осмотрит меня, бросив взгляд на заживающие раны на моей руке. Она громко хмыкает и закатывает глаза.

— Всегда новый шрам, когда я тебя вижу, Габриэль.

— Опасность работы.

Она поджимает губы, а затем обращает свой глубокий взгляд на Амелию.

— Ты, должно быть, его новая жена. Мне очень жаль.

Амелия разражается смехом, сладкий звон которого ударяет меня прямо в грудь. Она смеялась мало, не тогда, когда звук был таким великолепным, как этот. Я не замечал, что смотрю на нее, пока Амелия не поймала меня и не остановилась, вернув свое внимание к Сьерре.

— Я Амелия, — она обращает свое внимание на меня. — Я слишком хороша для тебя, Габриэль.

Я стою в шоке, а Сьерра выхватывает Амелию из моих рук и ведет ее на экскурсию по бутику, демонстрируя одежду, которую она сама разработала и сшила. Амелия залюбовалась каждой вещью, восхищаясь дизайном и замысловатостью работы Сьерры. Она выбирает несколько вещей с полки и берет их в руки.

— Ну что, приступим? — Сьерра спрашивает, когда я оплачиваю выбранные Амелией вещи в магазине, молча одобряя облегающее белое летнее платье с корсетом, в котором Амелия будет прекрасна.

Я киваю.

— Пожалуйста, Сьерра.

— Что мы делаем? — спрашивает Амелия.

Сьерра улыбается ей, в ее светлых глазах столько тепла. Она стала близким другом семьи, а вместе с ней и ее семья. Они были яркими, шумными, противоположными всем Сэйнтам, и когда они приезжали раз в несколько месяцев, дом преображался. В что-то теплое. Ее мама готовила вместе с братом, занимая всю кухню, и в моем доме несколько дней пахло специями и домашней едой.

— Я в восхищении от твоего мастерства, Амелия, — говорит ей Сьерра, направляя ее в дальнюю комнату. — У тебя невероятный талант.

— О чем ты говоришь?

— Ты ей не сказал, — обвиняет Сьерра, сверкая глазами.

— Сюрприз, Сьерра, — говорю я ей.

Она кивает.

— Что ж, надеюсь, я сделала это достойно, Амелия.

— Я понятия не имею, что происходит.

Я прохожу за девочками в заднюю комнату, где обнаруживаю пачки и связки различных материалов всех цветов, некоторые с узорами, с лентами, пуговицами и молниями, переполненными из ведер, расставленных по комнате. В центре — рабочее место Сьерры, ее машинки, ноутбук и то, ради чего я в первую очередь привел сюда Амелию, — на манекене, стоящем рядом со столом.

Амелия замирает, с ее губ срывается вздох.

Сьерра продолжает, обращаясь к платью на манекене: —Оно еще не совсем готово, нам осталось добавить детали к корсету и этот чудесный скрытый блеск на юбке.

— Это мое, — шепчет Амелия.

Я подхожу к ней.

— Признаюсь, я несколько недель фотографировал твои эскизы, Амелия, но этот выделялся больше всего. Я могу представить тебя только в таком великолепном платье.

Длинное, в пол, платье с глубоким декольте и скрытыми блестками в юбках, расходящихся с обеих сторон до самого бедра, было создано в тот вечер, когда я подарил ей этюдник.

— Габриэль сказал сшить эту вещь несколько недель назад, — объясняет Сьерра. — Она прекрасна.

Амелия подходит к одежде и проводит руками по материалу, при этом ее глаза сияют.

— Я никогда раньше не видела ни одного из своих эскизов в реальной жизни.

— Это прекрасно, — говорю я.

— Это ты сделала? — спрашивает она Сьерру.

— Я работала над этим несколько недель для тебя, — любезно улыбается Сьерра. — Тебе нравится?

— Мне нравится.

— Нам нужно еще кое-что подправить, но я думаю, что смогу закончить его через неделю, а потом нам нужно будет просто подгонять его по фигуре.

— Подождите, это действительно для меня?

— Да, leonessa.

— Есть еще некоторые дополнительные вещи, — продолжает Сьерра. — Габриэль указал твои размеры, так что они должны подойти.

Она смотрит, как Сьерра достает два предмета нижнего белья, взятые прямо из ее этюдника: красный кружевной боди с лентами, которые обвивают талию, затем поднимаются между грудей и закрепляются на шее, кружево совершенно прозрачное и ничего не прикрывает.

Амелия смотрит на меня, потом обратно, перебирая пальцами материал, пока Сьерра достает второй — комплект из трех частей, включающий бюстгальтер, стринги и пояс с подвязками. Он был из кружева, как и предыдущий, но более плотный и скрывающий фигуру, и был белого цвета.

— Они потрясающие, ты их тоже делала?

— Я, — радуется Сьерра. — Но талант принадлежит тебе.

— Спасибо, — шепчет она, поворачиваясь к нам обеим. — Правда, спасибо.

— Не хочешь ли примерить их? — спрашивает Сьерра.

— Можно?

— Конечно, они твои.

Мои кулаки сжимаются при мысли о том, что я увижу Амелию в этих кружевах.

— Габриэль может подождать здесь, — Сьерра с ухмылкой смотрит на меня. — Я провожу тебя.

И фантазия о том, чтобы увидеть ее только в этих кружевах, разбивается вдребезги. Я ворчу, уходя, и сажусь на скамейку у входа в магазин, пока девушки занимаются своими делами в задней части.

Одно осознание того, что она там без одежды, а я не могу стать свидетелем этого, расстраивало.

Но она еще не простила