– Ну кто не захочет, просыпаясь, видеть перед собой вот это!

Стараясь сохранить невозмутимый вид, я закусил щеку.

Собравшись уходить, я запоздало сообразил, что трогал Жаклин, не вымыв после рисования рук. Сними она джемпер, я наверняка увидел бы серые разводы, как будто расчертил ее тело наподобие своего. При этой мысли я весь напрягся. Привалившись к двери, я притянул Жаклин к себе и в последний раз поцеловал. Когда она встала на цыпочки и прижалась ко мне, я понял, что мы рискуем снова улечься через считаные секунды.

– Я лучше пойду. А то потом не смогу… – выдохнул я.

Она не сказала «уходи», но не сказала и «останься». Просто промолчала. Правда, в ее глазах я заметил сомнение, свидетельствовавшее о том, что я был для нее чем-то большим, нежели месть ее бывшему, как замышляли подружки. Не позволив себе поверить, я поцеловал Жаклин в лоб и в кончик носа, нарочно не тронув соблазнительных губ. Потом пробормотал: «Пока» – и вышел, пытаясь распутать мысли и призывая к порядку бунтовавшее тело.

Я учился в «камерной» частной школе и кое-что знал о жизни в маленьком городе. Там невозможно сохранить тайну. Слухи о чужих секретах распространяются со скоростью лесного пожара, пока он не поглотится другим, более сильным.

На весенних каникулах домик Ричардсов на берегу сняли четыре студентки. Отец послал Кларка, чтобы тот передал девушкам ключи. Кларк захватил с собой двоих приятелей из университетской бейсбольной команды и вместе с ними задержался в приморском коттедже на час. Это бы ладно, но потом они вернулись с еще одним парнем и остались уже до утра.

Кто-то из участников оргии не выдержал и похвастался ночными приключениями (да его, собственно, и не просили молчать). Рассказ был не слишком оригинален: «Куэрво», покер на раздевание, четыре парня с четырьмя девушками в двух спальнях, многократные смены партнеров… О таком любят почесать языками.

А некоторые не ограничиваются болтовней и в доказательство своих подвигов рассылают друзьям фотографии и ролики, причем делают это в таком состоянии, когда трудно заметить, что на видео запечатлен кто-то из своих и чуть ли не помолвленный, но в данный момент его оседлала полуголая девица, которая совершает телодвижения и издает звуки, недвусмысленно выдающие суть их занятия.

Мы с Бойсом увидели ролик на следующий день.

Мелоди тоже была уже в курсе дела, когда Ричардсон заявился вечером к ней домой. Произошел грандиозный скандал, и миссис Доувер даже пригрозила, что, если Кларк не успокоится и не уедет, она позвонит его родителям. Он чуть не перевернулся на своем джипе и оставил на газоне две параллельные черные полосы.

А часа через три я увидел Ричардса у одного из разведенных на пляже костров и захотел ткнуть его мордой в песок: этот придурок вел себя так, будто потеря Мелоди была для него мелкой неприятностью. Бойс сказал мне, что Кларк и раньше бахался с туристками, просто до сих пор его не палили.

– Пацаны не видят беды в том, чтобы перепихнуться с приезжей цыпой. Это ведь на один раз.

Словно нарочно иллюстрируя наблюдение Бойса, Кларк через пять минут подкатил к какой-то незнакомой мне девчонке. С виду ей было лет тринадцать, и она смотрела на него глазами олененка из мультика.

– Ого! Глянь-ка, старик! – сказал Бойс, махнув сигаретой.

По песку брела Мелоди в сопровождении Перл, которая держала в руках картонную коробку. Отыскав Кларка при дрожащем свете костра, Мелоди осыпала своего бывшего дождем разорванных фотографий, смешанных с чем-то вроде начинки плюшевого медведя.

– Что это за хрень, Мелоди?! – взвыл Ричардс и выпустил перепуганную девчонку, которая свалилась с его колен на песок и по-крабьи уползла.

– Ты. Лживая. Скотина!

Достав из коробки золотой браслет, Мелоди швырнула его Кларку под ноги. Украшение ударилось о его щиколотку и, отскочив, покатилось к воде.

– Это бриллианты, сука психованная! – крикнул он, вскакивая, чтобы подобрать браслет.

– Ты меня не купишь!

– Да больно надо!

Мелоди разрыдалась и побрела домой. Перл пошла за ней, предварительно швырнув Кларку в голову пустую коробку. Он пригнулся, и снаряд пролетел над плечом.

* * *

Внимательно прислушавшись к ночным шумам, я потянул за веревку, открывавшую дверь форта. Мне показалось, что кто-то едва уловимо всхлипнул, но, может быть, это шуршали листья.

– Мелоди? – прошептал я.

Она выглянула с верхнего этажа, и ее волосы, поймав лунный свет, образовали нимб. Несколько секунд она щурилась, всматриваясь в темноту, а потом сказала:

– А, Лэндон… Что ты здесь делаешь? Ик!

После сцены на пляже прошло уже два часа, но Мелоди не переставала плакать.

– Просто зашел посмотреть, как у тебя дела. Можно войти?

– Конечно, – кивнула она.

С минуту просидев молча, Мелоди придвинулась ко мне и положила голову на мое плечо.

– Подруги разделились на два лагеря. Одни говорят, что я перегнула, а другие предлагают помочь спрятать его труп. Не знаю, кого и слушать.

Я покачал головой:

– Перегнула? С чем? С реакцией на его ложь?

Мелоди подтянула колени к груди и теснее прижалась ко мне. Я обнял ее.

– Он приходил извиняться, – проговорила она. – Сказал, что пошел туда только за компанию с другими парнями, которые ни с кем не встречаются. Что таких девушек, как я, подобные дела вообще не должны касаться. Просто он напился, и это была ошибка.

– Ты поверила?

– Нет, как ты видел. Иначе зачем бы я стала потрошить Борегара?

– Борегара? – переспросил я с усмешкой.

Мелоди хихикнула, снова икнула, и мы рассмеялись. Но очень скоро ее смех сменился новой волной рыданий, и она уткнулась мне в грудь:

– Почему он путается с какой-то шлюхой, когда у него есть я? Почему?

Я решил, что она вряд ли хочет и вправду услышать мой ответ, поэтому промолчал. А про себя подумал: «Кларку и ему подобным вечно чего-нибудь мало. Как Ричардс-старший, он никогда не удовлетворится тем, что имеет. Вечно будет думать о том, чего у него еще нет, нисколько не сомневаясь в своем праве».

Проплакав несколько минут, Мелоди сделала пару глубоких вдохов, вздрогнула и затихла.

– Как ты узнал, что я здесь? – спросила она.

– Догадался, когда ты не ответила на эсэмэску.

Мелоди чуть запрокинула голову, заглядывая мне в лицо.

– Ты хороший, Лэндон.

«Нет», – тут же подумал я.

Она широко раскрыла глаза и, придвинувшись ко мне ближе, дотронулась губами до моих губ. После этого нерешительного пробного прикосновения чуть отстранилась, и мы почувствовали дыхание друг друга. Я медленно наклонился к ней: она не отвернулась. Тогда я поцеловал ее, а она меня – осторожно, одними губами, не закрывая глаз.