Но не успела она даже улыбнуться в ответ, как Марбери взвизгнул, когда одна из собак схватила мокрую от чая салфетку у него с колен и припустила к двери из столовой.

– Вернись, ты, волосатое чудовище! – завопил Марбери. Он наконец-то с горем пополам поднялся на ноги, дико размахивая руками, чтобы отогнать остальных животных.

Но воришка и не думал останавливаться. Он удирал… и уносил в зубах салфетку. Эй, да она разматывается, дошло до Пиппы.

Стоя рядом с растерянным графом, Пиппа разинула рот от изумления. Салфетка оказалась вовсе никакой не салфеткой. Это было что-то длинное, узкое и… и…

У нее глаза полезли на лоб.

У Марбери тоже.

И у мистера Доусона.

И даже у лакея.

Пес выбежал в коридор, держа в зубах кусок ткани, который волочился по полу.

Это был галстук-шарф. Еще и близко не понимая, что произошло, Пиппа ринулась вперед, ухватилась за край шейного платка и тянула до тех пор, пока собака не отпустила.

– Спасибо, – буркнула она воришке. Пиппа скатала промокшую тряпку, жутко смущенная поворотом событий. Очевидно, он был во много раз сложен и засунут…

В штаны Марбери.

Этот джентльмен в кои-то веки хранил молчание. Мистер Доусон заморгал. Пиппа поняла…

Пиппа поняла, что должна что-нибудь сказать. Она сделала глубокий вдох.

– Какой вы молодец, лорд Марбери, – твердо проговорила она, – что следите за модой и носите это… этот… э… пахток. В Европе это сейчас последний писк.

– Пахток? – переспросил мистер Доусон, высоко подняв брови.

– Да, пахток, – повторила Пиппа. – Платок… пах. Это слово было изобретено недавно одним французским модником и острословом. – Она выдавила слабую улыбку. – Э-э, только лучшие камердинеры знают о нем. У вас, должно быть, очень хороший камердинер, лорд Марбери. Выше всяких похвал.

– Так и есть, – самодовольно заявил Марбери. – И я жду не дождусь его приезда. Думаю, я тоже буду приводить его на завтрак. – Он смахнул с панталон оставшиеся частички еды. – Что ж, с вашего позволения, мистер Доусон, на сегодня с меня довольно общения с этими милыми собачками. Все это во имя достоверности, которая является решающей, если хочешь создать блестящий проект дома для собак. А сейчас я должен пойти и привести себя в порядок. Харроу? – Он протянул руку ладонью вверх за позорным – или славным? – предметом одежды.

Пиппа с огромным облегчением отдала галстук, а Марбери схватил его и прошествовал к двери, не уронив своего достоинства. По крайней мере Пиппа надеялась, что это так.

Со стороны парадной двери послышались шаги и голоса – смех и разговоры между мужчиной и женщиной. Пиппа почувствовала, как верхняя часть ее тела под стягивающими грудь полосками напряглась. Судя по голосам, это были Грегори и леди Дамара.

В дверях комнаты для завтраков Марбери чуть не столкнулся с милой парочкой. Леди Дамара по-хозяйски держала Грегори под руку, и сердце Пиппы едва не остановилось. Они смотрелись вместе просто прекрасно: леди Дамара с нежным румянцем на щеках и прелестными завитками над ушами и Грегори, как всегда, энергичный и совершенно неотразимый.

– Уэстдейл, – процедил Марбери сквозь зубы.

– Марбери, – отозвался Грегори безо всякой злости, лишь с легким удивлением. – Что это у тебя в руке?

Марбери высоко вскинул бровь.

– Ты хочешь сказать… что не знаешь?

– Нет, – терпеливо ответил Грегори. – Оно похоже на какую-то мокрую скомканную тряпку.

Идеальное белое чело леди Дамары прорезала изящная морщинка.

Марбери коротко хохотнул.

– Ну, Уэстдейл, мне тебя жаль. – Он оглянулся на Пиппу: – Харроу, что ж ты за камердинер? Не поделиться последним криком моды со своим господином? – Он взглянул на бриджи Грегори, которые мало оставляли места воображению, и его глаза расширились. – Впрочем, прошу простить меня, если у него была веская причина для молчания, – пробормотал он.

И опрометью ринулся мимо парочки, так толкнув при этом леди Дамару, что та чуть не потеряла равновесие и тихонько вскрикнула. Грегори схватил ее за другую руку, чтобы поддержать, и Пиппа в душе ахнула, увидев, что леди Дамара умудрилась притянуть его ближе, так близко, что не осталось ни малейшего зазора между ее впечатляющим бюстом и его бицепсами.

В сердце вспыхнула ревность. Неужели они пара? Во всяком случае, ведут они себя именно так. С чего бы еще им потребовалось несколько секунд, чтобы разъединиться, словно они давнишние любовники, которые не могут друг без друга. А когда они наконец разъединились, леди Дамара с глупым хихиканьем заворковала о том, как ей не терпится показать Грегори забавный портрет прапрадеда лорда Тарстона в галерее наверху, а Грегори галантным широким жестом предложил даме пройти впереди него к буфету.

Пиппа была ужасно зла на Грегори… хотя и не знала почему. Он просто джентльмен. Мелкие рыцарские жесты вовсе не означают, что он увлечен леди Дамарой. И разумеется, из этого следует, что его сердечное поведение по отношению к Пиппе отнюдь не значит, что он питает к ней нежные чувства.

Но отчего-то такая логика была ей не по душе, какой бы успокаивающей ни выглядела. «Это потому, что ты хочешь, чтобы Грегори питал к тебе нежные чувства!» – подсказал ей тоненький внутренний голосок.

– Доброе утро, мистер Доусон, – любезно обратился Грегори к ее новому другу, который ответил на приветствие. – И тебе доброе утро. Харроу. Полагаю, этим утром ты сопровождаешь на завтрак мистера Доусона?

– Да, действительно, – сказал мистер Доусон раньше, чем Пиппа успела ответить, и это хорошо. Потому что горло у нее перехватило от целой бури эмоций, и она не была уверена, что ее камердинерский голос прозвучал бы достаточно ровно.

– И это весьма удачно, – продолжил мистер Доусон, – ибо он спас панталоны Марбери и его гордость. Попросите его рассказать об этом поподробнее, а то он слишком уж скромен.

– Нет, – подала голос Пиппа прежде, чем сообразила, что заговорила без спросу. – Я нипочем не стану рассказывать об этом случае.

Грегори усмехнулся.

– Харроу не обычный послушный слуга, – пояснил он своей спутнице. – Если он не хочет отвечать, то и не будет.

– Он очень странный, – сказала она, воззрившись на Пиппу, как на какую-нибудь диковинную картину в музее. Потом взглянула на Грегори своими широко распахнутыми и экзотическими глазами сирены. – Вы постоянно удивляете меня, лорд Уэстдейл, своими оригинальными поступками. Наем дерзких слуг, должно быть, самый незначительный из них. – Она опустила ресницы и послала ему жеманный взгляд. – Мне нравится мужчина, который осмеливается ступать на опасную территорию. Интересно, как далеко вы готовы зайти в других областях своей жизни?

Последние слова она произнесла с придыханием и так легко и непринужденно, что большинство, услышав это замечание, просто покивали бы головами. Но игривый взгляд, который леди Дамара исподволь бросила на Грегори, не ускользнул от внимания Пиппы. Сама она в кокетстве сильна не была, но вспомнила Элизу и ее стратегию по завоеванию джентльмена, сейчас леди Дамара очень старалась обольстить Грегори.