— Но какую еще помощь мог оказать в подобном деле Курбанский? — недоумевал Гуров. — У него что, были знакомые в полиции?

— У него‑то? — как‑то загадочно произнес Белавин. — У него такие знакомые были, которые очень многим даже и во сне не снились. Или вы думаете, что он за просто так сумел эту историю с вертолетом замять? И в части остался, и звание сохранил, да и понизили его так, для виду больше. Думаете, это все — случайность? По щучьему велению произошло?

— То есть, если я тебя правильно понял, с помощью своих связей Курбанский мог кардинально повлиять на расследование по твоему делу?

— Да он его вообще мог закрыть, это дело. С помощью своих связей. Что такое убийство по неосторожности? Казус, непредвиденный случай, от которого не застрахован ни один человек. Форс‑мажор, обстоятельства непреодолимой силы. Здесь даже говорить не о чем. Но я его ни о чем глобальном даже и не просил, ни дело закрыть, ничего такого. Совершил — значит, совершил, пускай остается. Просто хотел, чтобы срок условно дали. Это‑то он мог организовать? Пустяковую скидку за всю мою многолетнюю преданную ему службу? А? Мог? — Белавин вопросительно уставился на Гурова, и в голосе его было столько обиды и боли, как будто перед ним сейчас сидел не полковник, а сам Курбанский. — Но нет, не заслужили. Слишком вяло на цырлах прыгали перед дорогим начальником. Побойчее надо было.

«Вот оно что, — подумал Лев. — Вот где зарыта собака. Значит, Курбанский мог чуть ли не полностью отмазать своего наперсника от этого досадного «казуса», но сделать этого не захотел. И тогда Белавин, которому в преддверии неминуемого ареста уже нечего было терять, решил, что не уйдет неотомщенным».

— Так что, когда я понял, что садиться мне все равно придется, то подумал — пускай хоть будет за что, — как бы отвечая на его мысли, продолжал Белавин.

— То есть ты задумал реальное убийство, где ни о какой «неосторожности» речь уже не шла. Но ведь в действительности все главное сделал Муса. Как тебе удалось уговорить его?

— Еще не хватало! — снова презрительно скривился Белавин. — Кто он такой, чтобы я его уговаривал? Он мне всем, что имеет, обязан. Если хотите знать, это я его в часть устроил. Можно сказать, из грязи вытащил. Еще я его уговаривать буду! Просто сказал, что он должен сделать, он и сделал.

— Это ты подговорил его напасть на меня в ту ночь?

— То есть… как сказать, — замялся Белавин. — Я когда увидел, что вы возле дома моего околачиваетесь, мне это почему‑то очень не понравилось. Вот и шепнул Мусе — пойди, мол, объясни человеку. Но вы не думайте, ничего плохого я не хотел. Надеюсь, он не очень грубо себя вел?

— Нет, не очень.

— Хорошо. Значит, мои рекомендации выполнил, — с лукавой улыбкой произнес Белавин. — Да и то сказать, победителем‑то все равно вы остались. Кто его в «обезьянник»‑то отправил? Так что, если и было тут что с нашей стороны, вы все уравновесили.

— Да, я уравновесил. Что было на флэшке, которую подбросили Иванникову?

Этот вопрос моментально согнал с лица Белавина улыбку, и он некоторое время сосредоточенно молчал. Но, поняв, что возвращаться к отрицаниям бессмысленно, снова заговорил:

— Да ничего там не было. Ничего особенного. Просто запись с веселой вечеринки. Никто и не думал, что он это так близко к сердцу примет. Просто приструнить хотели немного, дать понять, что, если неправильно вести себя будет, это кино можно и в Сеть выложить. Обычное предупреждение. Кто же мог знать, что он все так болезненно воспримет? Может, подумал, что выложили уже? Не знаю. Мы ничего плохого не хотели.

— «Мы» — это ты и Курбанский?

— Можно и так сказать. Но тут, конечно, больше у Лени интерес был. Как и всегда, впрочем, — добавил Николай.

— Чем ему не угодил Иванников? Или это просто ревность?

— Да нет, не совсем. Он, Иванников этот, начал как‑то слишком уж активно кадровую политику проводить. Начальников отделов менять и прочее в таком духе. А у Лени здесь свои интересы были. Вот и захотел он этот пыл его немного поостудить. Но что оно так глобально получится, никто не рассчитывал.

— «Начальников отделов» — это ты отдел научных разработок имеешь в виду? — пытливо взглянул на него Гуров.

— И это тоже. Да и вообще. Слишком уж по‑хозяйски он начал распоряжаться. Лене не понравилось. Вот он и решил…

— В кабинет к Иванникову флэшку подбросил ты?

— Да. Утром, когда еще никого не было. Это ведь Ленин кабинет был, так что ключи у него имелись. Он мне дал, я зашел, флэшку на стол положил и вышел.

— Ясно. Еще один вопрос. Бомба, которую подбросили Китаеву, когда я был у него в гостях, — твоих рук дело?

— А, это, — улыбнулся Белавин. — Надеюсь, вы не обиделись? Просто шутка. Так сказать, приветственный салют. Она у меня в «запасниках» лежала, еще с тех времен, когда мы с Леней над мальчиком этим прикалывались, Максюшей. Соорудил на всякий случай, думал, авось пригодится.

— И пригодилась.

— Да ладно, не сердитесь. Ведь без жертв обошлось?

— На этот раз да. Кто Лехе ее подсунул?

— Да никто не подсовывал. Положили ее возле подъезда, он сам нашел. Эти ребята синюшные, они ведь так и рыскают, где бы чего бы этакого надыбать, чтобы на пол‑литру хватило. Вот он и надыбал.

— Ясно.

Все вопросы, интересовавшие полковника, были выяснены, и в этом загадочном и неоднозначном деле больше не оставалось белых пятен.

Отослав Белавина, он сел писать докладную, где раскладывались по полочкам все факты и делались логические выводы. На это у Гурова ушел весь остаток дня.

Закончив свое творение, Лев внимательно перечитал его и убедился, что все изложено вполне доходчиво и загадочные события, происшедшие в последнее время в авиачасти, предстают в ясном свете.

Посмотрев на часы, он увидел, что если поторопится, то сможет еще успеть на вечерний поезд. Наскоро попрощавшись с покровскими коллегами, по привычке вызвал такси и поехал на вокзал, чтобы вернуться в Москву, по которой он уже успел соскучиться. Очередное запутанное дело было раскрыто, но его ждали впереди еще многие и многие не менее запутанные и пока не раскрытые дела…

При выходе из сквера он осторожно придержал ее за локоть. Анна не стала сопротивляться, как это обычно случалось. Напротив, прикосновение вызвало в ней совсем иные чувства и ощущения. По телу словно пробежал разряд электрического тока. Такого с ней давно уже не было. Она с улыбкой повернула к нему голову и невольно сфокусировала взгляд на небольшой родинке под его правым глазом. Родинке, которая не только не портила его, а наоборот, придавала какой‑то дополнительный шарм.

— Не хотите перекусить? — предложил он, по‑прежнему легонько удерживая девушку за локоток. — Я знаю тут одно хорошее кафе неподалеку. «Искус». Уютная атмосфера, великолепное обслуживание, богатое меню… Так сказать, на любой вкус.