– Я ценю ваш жест, сэр, но не могу принять этот подарок, – сказала она твердо, и он, наконец, увидел ее владетельной княгиней.

– Подарок – неправильное слово, – мягко сказал Хаммер. – Я лишь возвращаю вам то, что принадлежит вам по праву.

– В России говорят – разбитую чашку не склеишь. Вот я смотрю на эту вещицу и думаю, через какие руки она прошла. И сколько крови на этих руках. Я… не смогу хранить это яйцо в доме. Мне будет казаться, что оно приносит несчастье. Заберите его скорее, пока не вернулся муж и не переубедил меня.

Кажется, Арманд знал, почему Куликовская этого опасается: едва ли финансовое положение фермерского семейства позволяет отказываться от таких дорогих вещей. Однако он медлил.

– Мадам, если вы уверены в своем решении, могу ли я попросить вас изложить его письменно? Я специально приехал сюда из Нью – Йорка, чтобы отдать вам яйцо, и… хотя я понимаю ваши чувства, мне потом обязательно будет казаться, что я просто плохо старался вернуть вам его.

– Какая странная просьба, – сказала Куликовская. – Вы хотите, чтобы я письменно отказалась от вещи, которую вы сами же и привезли?

– Я буду перечитывать вашу записку и думать, что съездил не зря.

Строгая женщина, которую звали так же, как беспутную жену Арманда, снова надолго замолчала. В задумчивости она переводила взгляд с Арманда на изукрашенный каменьями несессер. «Может быть, еще передумает, – подумал Хаммер. – Тогда придется уговаривать ее написать расписку для Штарка».

Куликовская встала, подошла к секретеру, взяла лист бумаги и ручку.

– Будь по-вашему. Что я должна написать? Давайте покончим с этим до возвращения мужа. Мне очень жаль, что вы проделали такой долгий путь напрасно.

– Я не хотел бы вам диктовать, мадам.

– Хорошо. – Она нетерпеливо пожала плечами и взялась за перо.

Киев, 29 марта 2013 года

Штарк не любил этот город, не понимал его устройства, с московским снобизмом глядел на облупленные, провинциальные старинные здания и с презрением – на новые «недоскребы» с башенками, словно построенные обедневшим Лужковым. Только промышленные постройки иногда останавливали его взгляд: тут встречались инопланетные экземпляры на разных живописных стадиях распада.

«Судзуки» с усталым водителем и четырьмя спящими пассажирками тряслась по разбитым мостовым – таких в Москве уже лет десять как не осталось. Но в этот раз Штарку неожиданно легко дышалось в Киеве. Здесь была уже настоящая весна, и Штарк приоткрыл окно, чтобы впустить нежный утренний воздух. За время пути у него так и не созрело никакого внятного плана, как вытащить Молинари. Ясно было только, что придется лететь в Калифорнию, а всех, кто эвакуировался с ним из Москвы после стычки на Преображенской набережной, – оставить здесь. Лучше даже не в Киеве; в идеале, надо взять напрокат машину, чтобы Софья, Анечка и дети поколесили по Украине, нигде надолго не задерживаясь. Пора купить всем новые телефоны – и расставаться.

Пока он ходил за мобильниками, проснулась Аля, а за ней и остальные пассажиры «Судзуки». Когда Штарк снова забрался в машину, его встретил острый запах свежих детских какашек. На заднем сиденье Софья пыталась восстановить гигиену с помощью влажных салфеток, а избавленная от потяжелевшего подгузника Аля неудержимо веселилась. Подождав, пока возня утихнет, Иван раздал новые телефоны и позвонил Софье, чтобы у нее отобразился его номер. Пора было объяснить диспозицию, но Штарк тянул время: он знал, что его план не понравится ни Софье, ни особенно Анечке.

– Можно, я маме позвоню? Она уже, наверно, по моргам меня ищет, – сказала Ира.

– Только по «Скайпу», – сказал Иван. – Я денег всем положил.

Он специально купил смартфоны, чтобы можно было пользоваться «Скайпом» и не «светить» номера.

Закатив для порядка глаза, Ира вошла в «Скайп» и набрала номер матери. Скоро причитания Татьяны наполнили салон «Судзуки», словно бывшая жена Штарка была где-то совсем рядом.

– Скажи, что жива и будешь звонить, и вешай трубку, – скомандовал Штарк. С видимым облегчением Ира так и сделала.

– Пап, как ты думаешь, когда мы вернемся? Мне все-таки в школу еще надо, – сказала она тихо. – И мама с ума будет сходить, ты же слышал.

– Если все получится так, как я хочу, то скоро, – попытался обнадежить ее Штарк.

– Ты уже что-то задумал, – покосилась на него Софья. – Даже не надейся, что ты сейчас свалишь, а мы здесь останемся тебя ждать, как Пенелопы.

Анечка Ли ничего не сказала, но Иван чувствовал, что и она того же мнения. Со вздохом он завел машину и тронулся с места.

– Давайте найдем какой-нибудь «Макдоналдс». Помоем как следует Але задницу и позавтракаем.

Ира сморщила нос, но вслух никто не возразил, и Штарк довольно быстро добрался по навигатору до ближайшей «бигмачной». Обычная для этих заведений пеленальная комната называлась здесь «Кiмнатой для повивання малюкiв». Ивану тут же представились подвывающие малюки, но он промолчал: Софья проснулась в плохом настроении и вряд ли стала бы смеяться вместе с ним.

Себе он не взял ничего, кроме молочного коктейля, а у остальных обнаружился волчий аппетит. Когда куриные наггетсы и картошка исчезли с подноса, Иван рассудил, что настало время для неумолимой логики.

– Помнишь, Софья, я тебе показывал статью в терлокской газете?

Софья кивнула.

– Там было сказано, – продолжал Штарк, – что в доме некоего Эдуардо Рейеса нашли трех мертвых бандитов, а самого этого Эдуардо не нашли. И Тома там тоже не было. Вчера генерал сказал мне, что Тома ранили мексиканские бандиты, а теперь он в больнице.

– Ну да, ты рассказывал. К чему ты клонишь?

– Я хочу найти Рейеса. Возможно, он знает, что случилось на самом деле. Или его держат там же, где Тома. Если через него зайти не удастся, то не будет вообще никаких зацепок.

Софья и Анечка смотрели на него напряженно, ожидая продолжения.

– Мне нужно ехать в Калифорнию. Не вижу другого выхода.

– Так себе план, – сказала Софья, прикладывая к груди проголодавшуюся Алю. – Калифорния большая. Приедешь, а дальше что?

– Другой план что-то не придумывается, – пожал плечами Иван. – Еще могу вернуться в Москву, объяснить Фалину Юрию Геннадьевичу, генерал – майору ФСБ и МВД одновременно, что случилась какая-то хрень на набережной, я не виноват и готов с ним работать.

– А почему ты не хочешь так сделать? – спросила Анечка. – Ты же и вправду не виноват, что какие-то люди устроили стрельбу.

Софья посмотрела на приятельницу с удивлением.

– Ты серьезно считаешь, что Ивану можно ехать в Москву?

– Те люди точно знают, где Том, – сказала Анечка Ли упрямо.