Сам все отдам, когда во хмелю. Иной раз выпью – и такая доброта на меня накатывает. Хочется всех обогреть и накормить. Кого ни встречу – бомжей, мамашу с детьми, каких-то суворовцев, – всех тащу в ресторан и кормлю там, пою. Воровать не надо, сам кошелек открою. Это, конечно, не дело.

– Пьяная широта души, бывает, – заметил Олег, и бизнесмен посмотрел на него с благодарностью.

– А я… – Валера провел пятерней по голове, взъерошив волосы. – Как я и говорил, после бутылки вина любая девчонка моя. Вот буквально любая. Но это в обе стороны работает. Мне тоже становится все равно, к кому подкатывать, лишь бы подкатить… Иногда от этого бывают проблемы. – Он улыбнулся, но как-то кисло.

– Что, с некрасивой, что ли, проснулся? – предположил Арсений. – Или с дочкой начальника?

Ловелас только неопределенно пожал плечами.

– С женой бандита? Со старушкой?

– С парнем? – подсказал Давид.

– Ой, все! – Валера хлопнул себя ладонью по лбу. – Давайте заканчивать.

– И то верно, – согласился бизнесмен. – Давайте, кто хочет, еще по разу в парилку, и будем расходиться. Наш хозяин обещал, что завтра будет непростой день.

Амбассадор не обманул, день выдался непростым, но интересным.

Проснувшись, Олег почувствовал себя на удивление свежим и выспавшимся. Как будто все выпитое в бане пиво организм засчитал со знаком плюс, а не минус.

На завтрак собрались все в том же банкетном зале. Вместо овсянки и апельсинового сока посреди стола стояло ведерко со льдом, из которого торчали пять бутылок шампанского. Настоящего, а не того, что именуется игристым вином. На закуску предлагались галеты, сыры, шоколад, сыровяленое мясо и прочие деликатесы.

К столу Олег пришел первым, поэтому ровно четыре раза услышал шутку про аристократов и дегенератов. Все-таки советские кинокомедии – это главное наследие СССР.

Пару лет назад Олегу довелось побывать в подвалах Шампани, поэтому слова «ремюаж», «дегоржаж» и «ассамбляж»  уже не казались ему именами мушкетеров. Тем не менее он с удовольствием прослушал инструктаж амбассадора: как наливать шампанское в бокал, как его правильно держать, как пробовать. Виктор Борисович, которому Арсений шепнул на ухо, сколько стоит одна такая бутылка, смотрел на пузырьки в бокале со смесью недоверия и детской надежды. Руки его почти не дрожали.

Знакомая по дегустациям пластиковая емкость, в которую принято выливать остатки вина, прежде чем налить в бокал новое, тоже присутствовала на столе. Но ни разу не пригодилась.

Каждый попробовал по бокалу из всех пяти бутылок. У первых трех Олег еще различал оттенки вкуса, далее чувствовал только тепло и желание искрометно шутить. В каждой бутылке после дегустации осталось немного шампанского, но Андрей не предлагал разлить по второму разу, а просить его пока стеснялись. Сам амбассадор, как и за ужином, пил исключительно минералку.

В полдень пришло время виски-пати, и банкетный зал преобразился в сигарную комнату.

– О, по повышающей пошли, – одобрил Виктор Борисович, жадно нюхая рюмку.

– Я вообще-то не курю, – сказал Олег, когда амбассадор раскрыл перед ним коробку с сигарами.

– Я тоже, – улыбнулся тот. – Но с тридцатилетним «Балвени»…

На этот раз Андрей и себе плеснул на дно рюмки, но только для того, чтобы обмакнуть кончик сигары. И тут же рассказал, почему делать так не стоит, если ты не Уинстон Черчилль, и почему односолодовый виски лучше сочетается с кубинскими сигарами, а купажированный – с доминиканскими.

Задымили в итоге все, кроме Давида, который перебрался поближе к форточке. Виктор Борисович стал похож на совершенно счастливый паровоз. Валера смотрел на сигару так, словно собирался соблазнить изображенную на наклейке кубинку. Олег пытался мысленно описать свои ощущения, не используя слова «элитарность» и «лакшери». Получалось хреново.

– Вот это, я понимаю, курсы! – приговаривал Арсений. – Вот это, блин, лайфспринг.

На обед подали водочку. Сказать по-другому не поворачивался язык. Стол был накрыт, как в квартире профессора Преображенского, и амбассадор вслед за Филиппом Филипповичем увещевал, что мало-мальски уважающий себя человек оперирует с закусками горячими.

– Боже мой, – сказал растроганный бизнесмен. – Ну, где вот еще так, а?

– Мамой клянусь, – ответил Давид и, опрокинув рюмку, умиротворенно зажмурился.

После обеда Олег поднялся в номер, чтобы переобуться и немного прогуляться вокруг пансионата, пока не протрезвеет. Но, присев на кровать, обнаружил, что не хочет от нее отрываться.

Через два часа его разбудил стук в дверь.

– Там это, наливки, – объявил Арсений. – Через пятнадцать минут. Мы с дедом пока покурить выйдем. Составишь компанию?

Виктор Борисович ждал их на крыльце с огрызком полуденной сигары в руке.

– Будешь? – Бизнесмен протянул Олегу сигаретную пачку, а когда тот помотал головой, закурил сам. Потом покосился на входную дверь и понизил голос: – Мужики. Как думаете, получится у них с нами или как? Мы ж тут все вроде как бросать собрались, а пока выходит наоборот. Я так сладко уж не помню, когда и пил.

– Черт его знает, – сказал Виктор Борисович. – С одной стороны, да. Наливают, как в лучших домах. Но! – Он поднял слегка подрагивающий палец. – Меня ведь сюда бригадир послал. Через профком путевку оформил. Вот уж на что пьющий был человек. Говорил, без стопочки по утрам с кровати подняться не может. А побывал вот в этом самом месте – и как подменили. От водки нос воротит. Молоко в обед пьет. Говорит: я и не думал, что оно такое вкусное.

– Странно это, конечно, – сказал Олег. – И хочется верить, и… не верится. Пока что все смахивает на какой-то развод. Как будто нашу бдительность хотят усыпить, а потом… – Он пожал плечами.

– А что потом? – Арсений придвинулся еще ближе и горячо задышал в лицо Олега. – Я уже тут съел и выпил больше, чем заплатил. Если станут еще денег просить, скажу: извините, ребята, мы так не договаривались. И потом, мне ведь про это место мой адвокат рассказал. Если б тут было что-то нечисто, он бы не стал. Ведь если я куда влипну, ему же меня и вытаскивать.

– А адвокат не рассказал, как они лечат от пьянства?

– Нет, – грустно ответил бизнесмен. – Сказал: ты все равно не поверишь. Лучше уж сам посмотришь.

– Ладно, чего уж. Посмотрим, – подытожил Виктор Борисович.

На полдник были наливки. На ужин – абсент. Последнее, что запомнил Олег, это как Виктор Борисович кричит на Андрея: «Сам ты абсентье!» – и возмущенно швыряет об стену дырявую ложку.

Он очнулся оттого, что рядом кто-то громко застонал. Вокруг было темно. Олег лежал на кровати, закинув руки за голову. Часы на тумбочке показывали 01:54.

Стон повторился. Стонали все-таки не рядом, а за стеной. И явно не от боли.

«Консьержка, –