вместе с любовными страданиями героев, весьма близкими для русских романтиков, производили на них незабываемый эффект.

«Я утопал в восторге», «исполнение мне показалось чем-то волшебным» — так о своих впечатлениях вспоминал Глинка в конце жизни[163].

В «Каркано» Глинка смотрел многие оперные бестселлеры: это «Семирамида» Россини, «Ромео и Джульетта» Цингарелли, «Джанни из Калэ» Доницетти, «Крестоносец в Египте» Мейербера.

Вокруг театров шли нешуточные бои за статус и любовь публики. Последняя премьера терзала ожиданием всех. Наконец 6 марта 1831 года в «Каркано» показали утонченную «Сомнамбулу» Доницетти. В ней появляется героиня «не от мира сего». Страдающая сомнамбулизмом, она как будто принадлежала потустороннему миру, к тому же героиня обладала невероятной кротостью и душевной чистотой. Она была идеальна, воплощала все возможные добродетели, так что с легкостью завоевала симпатии слушателей. Паста и Рубини старались, чтобы поддержать любимого маэстро Беллини и прославить его. Во втором акте они сами плакали на сцене, а публика рыдала в зале. Глинка со Штеричем, «обнявшись в ложе», вместе со всеми «проливали обильный ток слез умиления и восторга»[164].

После каждой премьеры Мишель с Ивановым подбирали услышанные понравившиеся места. Иванов за непродолжительное время выучил арии, исполнявшиеся Рубини, из «Анны Болейн» и «Сомнамбулы» под аккомпанемент Глинки. Мишель сделал фортепианные транскрипции арий из репертуара Пасты и играл их, имитируя ее манеру пения на инструменте. Ноты новинок еще не были опубликованы, а русские уже играли все хиты, получая восторги и аплодисменты от хозяйки, ее постояльцев и знакомых.

Свои эмоциональные потрясения Глинка выразил в Вариациях на тему из оперы «Анны Болейн» Доницетти{229}, которые посвятил другу Штеричу. Тот был безнадежно влюблен в молоденькую танцовщицу и страдал не меньше оперных героев. Но мать была сурова к его чувствам и категорически запрещала любые встречи с простолюдинкой. Никто не мог предполагать тогда, что этому блистательному юноше оставалось жить два года.

Штерич покидал Турин, и Глинка тоже решил отправиться в дальнейшее путешествие{230}. Милан изрядно надоел. Через Геную, где они пробыли два-три дня{231}, Глинка с Ивановым направлялись в Неаполь, который с самого начала был одной из главных целей их тура. Но из-за буйствующей как раз в это время в Европе холеры им пришлось задержаться в Риме{232}. Глинка будет несколько раз убегать от страшной болезни, которая придавала его отдыху несколько апокалипсический оттенок.

Рим: две недели октября 1831 года

За несколько лет до этого друг Глинки Сергей Соболевский восторженно писал их общему московскому другу Степану Шевырёву: «Я весь в Риме и древних. Сравниваю Гнедича с подлинником»[165]. Культурой Античности, как мы помним, были увлечены многие русские аристократы. Получил распространение перевод Николая Гнедича «Илиады» Гомера, вышедшей в 1829 году. После чего греко-римская культура изучалась с еще большим интересом, в том числе и наследие Вечного города.

Однако Глинка оказался равнодушен к Риму. Его больше манили природные красоты. Тем не менее русский композитор нашел здесь прекрасную компанию и романтическую влюбленность. Две недели римских каникул Мишель провел с тем самым интеллектуалом Шевырёвым, которому писал Соболевский. Тот как раз в это время находился при княгине Зинаиде Волконской, являясь наставником ее сына. Княгиня Зинаида Александровна была известной русской жительницей Рима. Писательница, обладательница контральто, ученица композитора Франсуа Адриена Буальдье, она собирала вокруг себя роскошное общество, куда был принят и Глинка{233} с его спутником.

Глинка был приглашен и на знаменитую виллу Медичи, побывав в гостях у директора Французской академии, художника и дипломата Ораса Верне. В его доме постоянно собирались артисты, поэты, музыканты и художники. Здесь, вероятно, состоялась его первая встреча с французским романтиком, композитором Гектором Берлиозом. Позднее, в 1845 году, тот вспоминал в статье для «Journal des Débats» о своих впечатлениях от глинкинских романсов: «Они поражали меня прелестною мелодиею, совершенно отличною от всего, что я слышал до этого»[166].

Неаполь: ноябрь 1831-го — февраль 1832 года

Но Глинке с Ивановым нужно было ехать дальше. Грусть разъедала сердце Мишеля. Ему нравилась компания Степана Шевырёва. Трогательные, полные грусти письма он отправлял другу, где называл их совместные прогулки по Риму «счастливым» временем.

Постепенно Глинка, медленно двигаясь в дилижансе по дороге в Неаполь, увлекся необычным пейзажем. Он рассматривал пальмы в Террачине и кактусы между Итри и Фонди. Экзотическое зрелище для русского человека. Мишелю казалось, будто он попал в африканскую страну. Воспоминания детства нахлынули на него — вот он сидит у изразцовой печки и водит пальчиком по большой энциклопедии, а вот перелистывает картинки с изображениями диких племен. Сравнение с Африкой очень понравилось Глинке, он даже подчеркнул его в рукописи «Записок».

О Неаполе Глинка мечтал уже давно. Он много знал об этом городе и предполагал прожить здесь долгое время, чтобы успеть осмотреть все природные красоты[167]. Но главное — Неаполь славился оперными традициями и роскошными театрами. Неаполитанская школа, к которой относились Алессандро Скарлатти, Никола Порпора, Николо Антонио Цингарелли (Дзингарелли), Пьетро Раймонди, задавала тон в оперной индустрии.

Путешественники прибыли в Неаполь 1 ноября 1831 года утром. Город не разочаровал. На страницах «Записок» он получил самые восторженные и поэтические описания. Близость водных просторов, прозрачность воздуха, ясный праздничный свет поражали приехавших. «Отражения солнца и в заливе, как в зеркале, Капри и отдаленные горы Сорренто казались в ясную погоду полупрозрачными, подобно опалам»[168], — поэтично описывал Глинка. Неаполь расположен полукругом, как естественный амфитеатр, вдоль морской бухты. Все полюсы жизни заострены здесь до предела. Роскошные виллы соседствовали с бедными хибарами.

Как опытный экскурсовод, Глинка на протяжении жизни давал многочисленные описания достопримечательностей Неаполя и его окрестностей. Из них можно составить что-то вроде путеводителя с оценками Глинки.

Путеводитель по Неаполю от Глинки

Мишель разработал четыре маршрута, которые охватили все, с его точки зрения, обязательные к просмотру достопримечательности.

Первый маршрут: путь на север, в город-порт Поццуоли с окрестностями, где сохранились древние термы, рынок, некрополь с погребальными камерами, амфитеатр.

Монастырь Камалдулов, где путешественник мог наслаждаться хвойными лесами, колоколами и звучанием органа, а также общением с монахами-отшельниками.

Залив и вулканический остров Искья в Тирренском море — чудо природы.

Второй маршрут: основной, который связан с осмотром Неаполя.

Холм Вомеро, где располагается «верхний» Неаполь, отсюда открываются захватывающие виды на нижнюю часть города, море и Везувий (сегодня на холм можно подняться на фуникулере).

Национальный музей Каподимонте, расположенный в бывшей летней резиденции французских Бурбонов. Сохранил богатейшую коллекцию — картины Тициана, Боттичелли, Рафаэля, Караваджо, ценнейший фарфор Марии-Амалии Саксонской и гобелены семейства Авалос.

Третий маршрут: подъем на вулкан Везувий и осмотр его окрестностей.

Музей под открытым небом Помпеи, город, погребенный