Дверь распахнулась, и в приемную, рассекая встречный поток воздуха, как крейсер волну своих территориальных вод, уверенно вступила охваченная новой миссией Мать. Неожиданно возникшее в фарватере завихрение воздушного потока опрокинуло на нее стоящую в полупоклоне Мумию. И теперь прямо перед глазами Матери покачивалась высохшая рука, задевая нос и ресницы.

– Ай! – взвизгнула Мать, спихивая с себя Мумию и теряя от неожиданности благоприобретенное лицо босса. – Понаставили тут… антиквариат… рухлядь какую-то!.. – крикнула она куда-то в сторону двери.

И тут послышался глухой, полный достоинства голос:

– Рамзан Другий – не антикваріат. І не мотлох, як пані зволили висловитися. Рамзан Другий – секретар.

Мать, обернувшись на голос, проворчала раздраженно:

– Гастарбайтер, что ли?

Голос исходил из Мумии. Бросив взгляд на нештатный секретарский облик, Мать изумилась:

– …оссспади, ни кожи ни рожи… Болеешь, что ли? Производственная травма? Дома болей! Совсем обалдели… Я вам устрою тут… койко-места!.. – брюзжала она, копируя повадку своей бывшей директрисы и отряхивая пыль столетий с рукава кардигана из последней коллекции Армани.

– Не можна привнести порядок у всесвіт ззовні. Все живе вийшло з хаосу, – произнесла Мумия с достоинством.

– Только не надо прибауток и заклинаний! Ладно? Работать надо! Арбайтен! Компрене ву? – сварливо парировала Мать, выковыривая ошметки полуистлевшего полотна из прически от модного стилиста. И вдруг осеклась.

Она разглядывала Мумию как неодушевленный предмет, как товар, выставленный в салоне магазина. Целиком и фрагментарно. Обошла с тыла и стала шарить взглядом по его тщательно перебинтованной «елочкой» спине.

– Пані щось шукаэ? – поежилась от такого беспардонного интереса Мумия.

– Пани шукает кнопку «Выкл. пальцем». Или это работает дистанционно? От пульта? – Мать прошлась взглядом по горизонтальным поверхностям приемной. – Кто припер сюда этот артефакт? – не найдя искомого, закричала Мать, показывая на Мумию. – Кто разбирается в настройках? Смените ему языковую раскладку! Переключите его на русский! Где сисадмин? Дармоглоты!.. – продолжала кричать Мать в открытую дверь.

В дверном проеме вдруг как-то потемнело. Из него пахнуло холодом. Дверь медленно, со скрипом, не характерным для нового оборудования, захлопнулась. Как крышка гроба.

Мать вздрогнула, побледнела, попятилась и опустилась в кресло для посетителей, вцепившись пальцами, унизанными продукцией «Де Бирс», в роскошный клатч, как в последний бастион реальности.

Мумия медленно и торжественно стукнул себя рукой в грудь, отчего послышался сухой звук осыпающегося где-то внутри праха. И вдруг произнес на польском:

– Pani musi się nauczyć prawidłowo złoу onych celów…

Потом, смутившись, откашлялся:

– Матка боска!

И фраза прозвучала на идиш:

– Пани зол ойслэрнэн-зих цы штэлн ды уфгабэс рихтык.

Мумия растерянно поскреб правый бок, проворчал:

– Шлемазл…

Мать, приложив одну руку к груди, судорожно перебирая пальцами жемчужины колье, пролепетала в изумлении:

– …это на санскрите или по фене?

Мумия стукнул себя в ветхую грудь другой рукой, приосанился и произнес, глядя поверх сущего:

– Мадам следует научиться корректно ставить задачи. И вообще, мадам еще многому следует научиться. Например, владеть собой. Настоящие леди не должны позволять себе нервы. Не стоит также плодить врагов в ближнем кругу и как можно скорее надо научиться отличать друзей от врагов, мадам. Кроме того, вежливость по отношению к персоналу – это и есть «вежливость королев». Повышенные тона мадам может себе позволить только с равными. Но это будет расценено ими как проявление слабости. Мадам, – закончил секретарь с легким поклоном.

Потрясенная Мать, вынимая из клатча сигарету дрожащей рукой и закуривая ее со стороны фильтра, закашлялась и сквозь кашель взмолилась:

– Пусть лучше будет – «пани». Это как-то мягче, нежнее…

Мумия удовлетворенно кивнул и с апломбом заявил:

– А теперь перейдем к делам нашим скорбным.

– Все так безнадежно? – испугалась Мать.

– Прошу! – Властным жестом диковинный секретарь указал на дверь кабинета босса. – Не пристало обсуждать судьбоносные дела в предбаннике. Здесь всюду уши.

И они удалились в кабинет.

На стене приемной, прямо над секретарским столом, медленно тускнела выразительная ушная раковина, принимая очертания карты Британских островов.

– Итак, позвольте представиться: фараон Рамзан Второй, бывший начальник Древних Укров, вытащен в оккультных целях Мазепой из Тернопольской Пирамиды, но встал на сторону воссоединения Украины с Россией. Ныне – ответственный секретарь холдинга ЗАО МОСКВА. Для своих – Рамзик.

Мать без колебаний уселась за широкий, обитый лиловым сукном стол.

– Мы можем произвести обмеры вашей фигуры и сделать стол и кресло наиболее эргономичными и подходящими под ваши стати, пани.

– Не нужно, мне тут все впору, – ничтоже сумняшеся заявила Мать. – Рамзик, объясни мне лучше, в чем состоит моя служба.

– С вашего позволения, пани… Итак, мы называем себя триггерами. Собственно говоря, мы и есть триггеры Москвы. Кто же, если не мы? При этом каждый из нас, что бы мы ни делали на своем посту, по сути, занимается, тем или иным образом, обеспечением безопасности комьюнити. Жизнь вообще есть одна сплошная попытка избежать той или иной опасности. Направлений вашей деятельности, точнее, областей вашего непосредственного надзора просматривается несколько. Первоочередная задача Матери состоит в обеспечении бесперебойной циркуляции деликатесной ПРА в ночных заведениях высокого ранга, куда не допускаются потребители колбасы и фаст-фуда. Продукт должен быть концентрированным, обогащенным. Чтобы не бегать с портативными отсосами по всей Москве и не производить из добытого таким кустарным образом продукта сгущенку, мы курируем клубы, которые являются сепараторами, и пасем там деликатесную свежую органику. Правда, в данный исторический момент на этой ниве трудится ваш супруг. Так вот, в последнее время участились разнообразные наезды на наши клубы. Сначала мы думали, что это «красные мстители», лузеры. Но потом поняли, что лузер, он по определению не деятель. Дальше пикетов, да и то кем-то проплаченных, дело не идет. Мотивация есть, а воли нет. Поэтому следует всесторонне исследовать трагические инциденты, имевшие место за последние три года, чтобы понять, чья это подстава.

– А что за инциденты?

– Да пожары в клубах. Вот, к примеру, сухая статистика: седьмого февраля 2008 года находящийся в центре Москвы ночной клуб «DяgileV», располагавшийся на территории театра «Эрмитаж», полностью сгорел. Наша краса и гордость… Пожар начался около одиннадцати двадцати утра и был локализован через час. Причины возгорания так и не были установлены, однако МЧС вроде бы исключило версию поджога. Но с них станется… Кроме клуба «DяgileV», сгорели находившиеся в этом же здании клуб «Парижская жизнь», чайная и кофейня. А в этот день, знаете ли, китайцы собирались отмечать в саду «Эрмитаж» ежегодное торжественное событие – Праздник Весны, а проще говоря – китайский Новый год. Натурально, проведение мероприятия пришлось отменить. Я еще не знаю, как это в дальнейшем скажется на наших отношениях с китайским комьюнити. Положение осложнилось до крайности. Нам день ото дня, год от года становится все труднее удерживать границы нашего ареала. Чуть не сгорел оплот гламура – Soho Room. Но мы были начеку. За полчаса задули. Упомяну еще один подозрительный пожар: клуб «Опера». Сильный, с обрушением кровли, с жертвами… Правда, в «черном списке» МЧС значился.