Зак молчит, с непроницаемым выражением лица и проникновенным взглядом, обращенным на меня.

— Она хотела, чтобы я заботилась о тебе. — Мои ресницы трепещут, когда я приближаюсь к его лицу.

Зак не моргает. Ни разу. Не двигается. Я даже не уверена, что он дышит.

— Мне нравится заботиться о тебе. Но мне ненавистно… ненавистно скучать по тебе. — Я едва слышу собственный голос. Не уверена, эти слова звучат в моей голове или я произношу их вслух. — Ты такой хороший.

Вино дает мне храбрости преодолеть последние два дюйма и прижаться губами к его губам. Это не настоящий поцелуй, потому что ни один из нас не двигает губами или другими частями тела, если уж на то пошло. Я закрываю глаза и впадаю в состояние сна.

Утром Зака нет. Его чемодан здесь, но самого его нет. Ни записки. Ни сообщения на моем телефоне. Может, он решил позавтракать без меня. Когда я сижу на краю кровати и тру голову, ко мне возвращается воспоминание.

Я его поцеловала. Вроде как. Что это вообще было? Я прижалась губами к его губам. Это ведь поцелуй? Меньше того, что был на нашей свадьбе — нашей церемонии бракосочетания, — но больше, чем если бы я вообще не пускала свои губы в ход.

Если бы вместо того, чтобы открывать вино из мини-бара, я покинула отель.

Если бы осталась в хостеле.

Если бы не влюбилась в мужа моей подруги.

Если бы не влюбилась в своего мужа.

— Дерьмо.

Соскочив с кровати, засовываю ноги в ботинки, хватаю телефон и бегу к двери, прежде чем он успеет вернуться… откуда угодно.

Я поцеловала его.

ДЕРЬМО!

Я поцеловала его, и это было глупо.

Способ разрушить брак, поцеловав своего мужа.

Я распахиваю дверь, и мой побег остановлен высоким и потным Закари Хейсом: футболка, накинута на обнаженные плечи, шорты сидят очень низко на бедрах, а кроссовки всего в нескольких дюймах от носков моих коричневых ботинок.

— Торопишься куда-то? — спрашивает он.

— Хм… я… я не была уверена, куда ты ушел, и знаю, что этой ночью у тебя вылет, и, вероятно, я не давала тебе спать своим храпом. Так что…

Без понятия, храплю я или нет, и уверена, он прекрасно знает, что я отчаянно спасаю свой зад, потому что Я ЕГО ПОЦЕЛОВАЛА!

— Хочу сказать… нам, наверное, не нужно идти на поздний завтрак. То есть… мы ведь повидались, и я уверена, что это не последний раз, когда мы встретимся снова. Я права?

Он ухмыляется.

— Я прощаю тебя за то, что ты меня поцеловала. Теперь мы можем позавтракать в десять и забыть о дерьмовом вине из мини-бара и ничего не значащей ошибке?

Мои губы приоткрываются, а челюсть медленно опускается до пола. Я не знаю, что ответить.

Прощает меня?

Ничего не значащая ошибка?

Мне срочно нужен новый муж.

Кого я обманываю? Зак не мой муж. Он муж Сьюзи. Для них я как приемный ребенок. Только они не могли удочерить двадцатитрехлетнюю девицу, поэтому Зак женился на мне, чтобы обеспечить медицинской страховкой, что очень смахивает на незаконное или мошенническое удочерение взрослой девушки.

И, может, мне не нужен муж, настоящий или фиктивный. Может, мне нужна ничего не значащая ошибка, которая не требует извинений и не ощущается как настоящая ошибка.

— Ага, — шепчу я, перебинтовывая свое раненое сердце и пряча его подальше от Зака. — Мы можем пойти на бранч. И я признательна за твое прощение. Я вообще не думала. Это все дурацкое вино.

Его ухмылка превращается в полноценную улыбку. Не могу сказать, искренняя она или нет, потому что слишком сосредоточена на своей фальшивой реакции на его слова. Я слишком сосредоточена на том, чтобы найти самый быстрый способ переспать буквально с любым приличным одиноким парнем, чтобы мой затуманенный иллюзиями разум мог снова синхронизироваться с реальностью.

— Ты говорила бессвязно. Много бормотала. Ты была не в себе. Встретимся внизу?

Я медленно киваю.

— Конечно. Я э-э… подожду тебя в буфете.

— Звучит отлично.

ГЛАВА 24

Правила.

Протокол.

Руководство.

Мне нужно хоть что-то.

Принимая решение подписаться на этот рейс в Сидней, я почти не раздумывал. После нескольких месяцев наблюдения за публикациями Эмерсин в социальных сетях мне нужно было ее увидеть. Увидеть ее лично.

Почему? Ну, я все еще пытаюсь это понять.

Теперь я ее увидел. Теперь я знаю, как ощущаются ее губы на моих губах. Но я прибыл сюда не за этим. И испытываю необходимость извиниться перед Сюзанной. Это глупо, но чувства свободны от какой бы то ни было причины или оправдания.

Эмерсин выпила слишком много вина.

Болтала всякую ерунду.

Я был уставшим.

Она — в смятении.

Конец истории.

Никакой неловкости не должно быть. Может, я напросился на этот рейс, потому что близость к Эмерсин заставляет меня чувствовать себя ближе к Сюзанне. Но не думаю, что дело только в этом. Я полетел этим рейсом по той же причине, по которой Сюзанна не могла насытиться присутствием Эмерсин — она не смотрит на меня как на парня, потерявшего жену.

Также Эмерсин не смотрела на Сюзанну, как на женщину, умирающую от рака.

Я до сих пор не понимал всей важности этого чувства.

Значит… я улетел на другой конец Земли, чтобы снова почувствовать себя живым? Похоже на самое честное объяснение.

После того, как я выхожу из душа, приходит сообщение от Эмерсин.

Не успеваю на бранч. Лия запланировала тур. С днем рождения. Безопасного полета домой.

Прочитав три раза, борюсь с разочарованием. Мы так и не попрощались. В следующую секунду набираю ее номер.

— Привет! — ее ответ звучит взволнованно, возможно, даже немного удивленно моим звонком.

— Привет. Тур в последнюю минуту? — спрашиваю я.

— Ага. Мне очень жаль. Лии тоже.

— Во сколько вы закончите? Мы не успели попрощаться.

Долгая пауза.

— Эм?

Она прочищает горло.

— К сожалению, поздно. И у нас с Лией есть планы на вечер. Она знакомит меня с другом друга. Свидание. Это хорошо. Верно?

Очередная пауза заполняет линию на несколько секунд.

— Конечно. Это хорошо. Будь осторожна. Поступай умно.

— Ага, — говорит она отрывисто.

— Эм?

— М-м-м?

— Ты счастлива?

Ее молчание кажется более честным, чем ее следующие слова.

— Да, Зак. Я счастлива. Никогда в жизни я не была счастливее.

— Я рад. Мне нужно было это услышать. Дай мне знать, когда решишь, куда вы направитесь дальше. Может, мы еще встретимся.

— Конечно.

— Пока, Эм.

— Пока, — шепчет она.