Саша

Детей мне сохранили. Опасность миновала. Еще бы немножко, как сказала Тамара Алексеевна, и я даже боюсь об этом думать. Мне прописали полный покой и постельный режим. Вставать разрешили только в туалет.

Как же хорошо, что в этот трудный момент со мной оказался Миша! Пусть он и не биологический отец моим ребятам, но спас их именно он: своей поддержкой, оперативным приездом, организацией моей транспортировки…

Уложив меня в палату и убедившись, что я вверена в надежные руки, он умчался с моим ключом в квартиру — привезти всё необходимое. Я немного переживала, ведь мне требовалось и нижнее белье, и предметы личной гигиены, а парень все-таки не близкий человек, но все обошлось. С задачей Миша справился на все сто.

Условия в частной клинике были несравненно лучше того роддома. В палате я лежала одна. Мучала смартфон, переключала пультом каналы и старалась не думать о Руслане. Вот точно говорят, что друзья познаются в беде. Тот в любви признавался, и всё же оставил истекать меня кровью в ужасных условиях, а Миша примчался по первому зову, забросив все дела, целый день мотался по моим делам, окружив заботой и комфортом. А босс? Да ему и делать-то ничего не надо было, только щелкнуть пальцем, чтобы помочь мне, ан нет… Небось спал и видел, как я теряю детей. Возможно, его детей… Я уже не говорю об Игоре.

Андрей и его мама объявились на утро после проведенной в клинике первой ночи. Я как раз читала купленный Мишей глянцевый журнал о материнстве, как вошла девочка-медсестра и поинтересовалась, готова ли я принять мужа и свекровь. Только их мне сейчас не хватало до полного счастья, но… ладно, послушаю, что они мне скажут. Выгнать всегда успею.

Мама и сын буквально вбежали в палату, снеся сестру со своего пути.

— Пять минут! — гаркнула она им, обиженная бесцеремонностью.— Больной нужен покой!

Андрей, словно возмужал за эти два месяца, что мы не виделись в разлуке. Или просто не брился всё это время. Помнится, я была против растительности на его лице — кололась очень, а вот теперь никто его не заставляет и поди ж ты — отрастил бороду с усами.

— Сашенька, как ты? — заквохтала Анна Сергеевна. — Нам позвонили из роддома. Наша соседка, тетя Маша, помнишь? — я кивнула, — так вот, она же санитарка в той больнице, тебя признала и тут же к нам… с внучком поздравлять… Почему ты не сказала, что беременная?

Вот вроде и воркует свекровь, и сюсюкает со мной, но глаза ее насторожены. У Андрея и вовсе озлобленные.

— Саш, это мой ребенок? — впервые открывает он рот.

— Я не знаю, — честно отвечаю. А что еще мне сказать?

— Я же говорил! — в сердцах бросает он матери.

— Замолчи, Андрей! — шикает она на него, останавливая намерение сына вновь осыпать меня дерьмом.

— Значит, вероятность того, что ребеночек от Андрюшки все же очень мала, — подводит итог матушка.

— Отцами моих детей могут быть все трое мужчин.

— Так у тебя не один ребенок? — доходит до Анны Сергеевны.

— Двойня. Разнояйцовая. Так что отцов тоже может быть двое.

— Мда-а… — крякает матушка. — Ну и наворотила же ты дел!

Так, ну это уже слишком. Они никто не хотят услышать меня. Каждый слушает только себя и свою точку зрения. А вот не пошли бы они в…

— Никаких дел не воротила. Я не виновата в том, что меня опоили и изнасиловали в тот злополучный вечер. Не хотите мне верить, не надо. Завтра же поинтересуюсь у адвоката, как там с разводом продвигается. Обвинять себя больше не позволю. Я вам ничего не должна, и от вас требовать ничего не собираюсь!

— Саш! — обрывает меня Андрей. — Я очень много думал о всей этой ситуации.

Очень много! Целых два месяца с кровати не вставал, из интернета не вылезал!

— Послушай его, девочка! — вворачивает свекровь.

— Так вот, Саш. Я готов простить тебя.

Вот спасибо! Готов он! А оно мне нужно?

— Не дури с разводом! Быстро сделаем аборт и будем жить снова вместе!

О, нет! Третий папаша думает исключительно о себе. Ну не повезло тебе,

Андрей! Всех собак на тебя сейчас спущу. Жаль мамочку свою притащил. Не иначе как для поддержки штанов! А то я бы и покрепче выразилась.

— Нет. Мы разводимся. Я рожаю детей. Ты нам нахер не сдался!

— Да какой в них смысл без мужика?! — искренне восклицает он.

— А какой смысл в таком мужике как ты? — усмехаясь, парирую я.

— Да как ты смеешь? — орет он в полный голос.

— Тише, Андрей! — шикает на него матушка, — ты мириться пришел, а на Сашеньку орешь!

— Да твою Сашеньку надо ремнями избить за измену и…

— Ой не могу — хохочу я, — может сначала ленивому мальчику ремня всыплем, глядишь работать пойдет, с маменькиной шейки слезет, из-за маминой юбки вылезет.

— ССССТЕРВА!!! — ой, какой же он жалкий, смешной, напыщенный. Индюшонок в курятнике. Не иначе.

— Уймись, Андрей! — гаркает на него матушка, — Сашенька, Андрюша зол сейчас, и в сердцах несет чушь. Мы успокоимся все трое немного и вновь поговорим, хорошо, солнышко?

— Подумай над моим предложением, дура! — отбрыкивается муженек от руки матери, пытающейся увезти его из палаты, — кому ты нахер нужна будешь с двойным прицепом, непонятно от кого?

— Ты за меня не переживай. За себя лучше волнуйся, — миролюбиво советую ему. — Хотя в наше время много одиноких женщин, готовых взвалить на свои хрупкие плечи ленивое сокровище, подобное тебе!

— Алименты ты меня платить не заставишь! Я не признаю этих детей никогда! — рявкает он уже у двери.

Кручу пальцем у виска.

— Помилуй, Андрей, откуда у тебя деньги на алименты возьмутся? Ты хоть один день проработал на нормальной работе? Хоть одну свою картину продал?

— И не собираюсь! — неизвестно к чему орет он. Возможно, ко всему сразу.

— Саш! — безнадежно махает рукой на чадо свекровь, — уймитесь оба! Андрей, прекрати позориться, всё, уходим! А ты выздоравливай и думай, муж тебе наилучшее решение предлагает.

Вот урод… — единственные мои мысли, после ухода бывшего супруга.

***

Чем еще было примечательно то утро? По уходу мамочки и сыночки мне позвонили из отдела кадров. И хорошо, что это был не Руслан. Трубку с его звонком я бы ни за что не сняла. Эйчэр менеджер сообщила мне совершенно фантастическую новость. Оказывается расходы на мое лечение в этой клинике фирма берет целиком и полностью на себя. Они уже перевели нужную сумму на мое недельное пребывание там, а так же оплатят дальнейшее, если понадобится.

Заикнувшись о том, что не нуждаюсь в подачках, получила гневное обвинение в моей «тупости», мол, раз дают на халяву — бери и не выпендривайся, а с компании всё равно не убудет.